и затушил окурок о цветочный горшок:
– Я вылетаю утренним рейсом.
– Договорились, – Коновалов поднялся из-за стола. – Мы будем ждать от вас новостей.
И вышел из кабинета.
На прикроватной тумбе стояла потертая лампа с цветным абажуром – единственный источник света в помещении. Скомканное одеяло валялось рядом с кроватью. Простынь была мокрой от пота. В комнате пахло сексом.
Они уже прошли все этапы, естественные для такой ситуации: попытки вырваться, страстные мольбы пощадить и даже отрицание происходящего. Но мужчина остался непреклонен – Бурак умрет. Ровно в двенадцать часов.
На секунду в глазах парня мелькнул огонек безумия и, потеряв всякую надежду на спасение, он забился в угол в противоположном конце комнаты. Бурак сидел на полу, прижав колени к подбородку.
Мужчина находился неподалеку.
– Почти… – не отрывая взгляд от часов, шепотом произнес он.
Бурак вздрогнул.
«Неужели так быстро?»
Он проследил за взглядом мужчины. Без пяти минут полночь… Тик-так. Тик-так. И секундная стрелка часов описала еще один круг.
– Так мимо нас пролетает время. Так мы теряем жизнь, – сказал мужчина.
Бурак ничего не ответил. Чем ближе минутная стрелка приближалась к двенадцати, тем ощутимее он начинал нервничать. Он сидел и кусал колени, боясь представить, что случится через каких-то пару минут.
И вот часы медленно начали пробивать полночь. Сердце парня сжалось от страха. Его затрясло, а на обнаженном теле, покрытом мурашами, выступил пот. Лицо парня исказилось в гримасе неприкрытого страха и ужаса.
– Время пришло, – сказал убийца, и неторопливо поднялся из кресла.
– Нет… Не надо… – сначала шепотом, а затем громче и громче взмолил Бурак.
Последний удар часов.
Взмах руки.
Тусклый свет лампы отразился на лезвии кинжала, и кровь, струя за струей, ударила в стены комнаты.
Через несколько минут парень был уже мертв…
Ночное небо казалось каким-то странным: слишком черным, гнетущим и зовущим одновременно. На нем практически отсутствовали звезды. Мужчина понял это только сейчас, когда вышел на балкон виллы и посмотрел наверх. Его руки оставались влажными и кровь медленно стекала с пальцев, падая на пол густыми красными каплями.
Изменилось все.
Нет, не мир вокруг, а он сам – его душа – преобразились.
Он словно увидел мир чужими глазами; как его видит хищник, воитель, пророк… И в тот самый момент, когда подгоняемое ветром облако, вновь открыло взору мистическое сияние полной луны, он осознал: больше нет ни бога, ни дьявола, нет ни зла, ни добра, но он сам есть Господь Бог. И нет ничего важного… только безмятежность и спокойствие, как у приговоренного к смерти за минуту до казни.
Крамеру потребовалось всего пара часов, чтобы собраться.
Его отвезли
