плохо влияет на неокрепшие умы… – парировала я. – Найди себе другую диету!
– А ты найди себе другую подругу, – Леймана явно забавляло происходящее, – с которой трусы так часто не слетают.
– Какие еще трусы?! – Я вскочила, с грохотом отодвинув стул. – За своими следи!
Сплетник!.. В полной тишине кто-то хихикнул и уронил ложку. Вся столовая с любопытством таращилась на наш столик, в толпе маячило ошеломленное Стасино лицо. Ой… Они все слышали?.. Я развернулась и понеслась прочь из столовой.
– Строкова, а посуда?! – раздалось вдогонку, но я не оглянулась.
Стыд клевал в макушку и гнал меня по коридору, как стая голодных псов. Позорище, выступила так выступила… Ужас, лучше не вспоминать. Это Лейман во всем виноват! За кого он меня принимает? За дурочку, которая не в состоянии разобраться в своей жизни? И вообще, почему людям кажется, что я нуждаюсь в наставлениях? Я не для того уехала от мамы, чтобы все подряд указывали, с кем мне дружить. Сама решу! Не маленькая уже.
Я ворвалась в аудиторию, забилась в дальний угол и дала клятвенное обещание больше никому розеток не уступать. И никаких обменов темами рефератов! Буду жадной и хитрой!
Стася появилась через пару минут, прочесала аудиторию цепким взглядом и решительно зашагала ко мне. Молча плюхнулась на скамейку, достала ноутбук и застыла, глядя перед собой. Даже ее ухо выражало осуждение.
– Стася… – Любопытство плескалось во мне и требовало немедленных ответов. – Ты слышала, о чем мы с Лейманом разговаривали?
– Ха! – Она покосилась на меня и независимо отвернулась. – Вся столовая слышала. Даже глухие и в наушниках!
– Про какую лестницу он говорил?
– Ты словно не с нами учишься. Дальняя лестница после третьего этажа упирается в чердак, точнее в проход, закрытый…
– А, это где курят и… отмечают всякое.
– Не только. Еще и м-м-м… общаются тесно. Когда невтерпеж.
– В каком смы…
Я поперхнулась и уткнулась в тетрадь. Значит, экскурсия? Вот гад!
Лекция по синтаксису прошла ужасно. Я ерзала под любопытными взглядами сокурсниц, откусила от ручки колпачок и сгрызла два ногтя. Монотонный голос Рамзиной ввинчивался в мозг, превращая его в желе, синтаксические отношения упорно не укладывались в голове. И как сдавать экзамен? Придется зубрить на выходных. Час, два, три… сколько потребуется. Хоть всю ночь!
Когда лекция закончилась, я сгребла вещи в сумку и поняла, что не хочу идти домой. Не хочу, и все. Заранее знаю, что приду в пустую квартиру и буду гонять мысли, пока окончательно не свихнусь.
Я отыскала на стенде список факультативных курсов и весь вечер бродила с одной лекции на другую. Голова шла кругом, нахапанная за день информация смешалась и взболталась, оставив привкус недоумения. За окнами стемнело, часы на телефоне показывали половину одиннадцатого. У балюстрады было пусто, под стеклянным куполом мерцали фонари, рассеивая мрак. Эхо приносило неразборчивые бубнящие звуки – видимо,
