крепкий парень лет двадцати пяти, по рождению дворянин, остался без гроша после того, как его родитель промотал все нажитое имущество и, чтобы не подохнуть, по его собственному выражению, с голоду в какой-нибудь придорожной канаве, по жилой записи, за прокорм, продал себя дьяку Василию Постникову в пожизненные холопы. В доме Постниковых Микола появился, когда Петру было еще только семь годков. Хозяйский сынишка ему очень понравился, и он всем сердцем привязался к мальчику. Новый дядька во всем потакал малышу, везде брал его с собой. Однажды в Масленицу на пустыре за Китайгородской стеной проходили кулачные бои. Одним из участников этих боев был Микола, а так как он иногда на самой усадьбе обучал этому народному искусству маленького барчонка, то и решил взять его с собой – пусть, мол, малыш посмотрит, как выглядит настоящий кулачный бой. Конец боев был печальный. Микола ушел оттуда едва живой, но довольный, потому что его противника унесли с поля на руках. Но, когда об этом узнал Василий Тимофеевич, наказание было суровым и последовало незамедлительно. За то, что без разрешения водил хозяйского сына смотреть запрещенные царевым указом игрища и подверг ребенка опасности, холоп получил двадцать пять ударов батогами. Почти неделю Микола пластом пролежал в подклети. И все это время маленький Петр ухаживал за своим любимым наставником, прикладывая к разорванной ивовыми прутами спине разные травы, о которых ему говорил Микола.
– Будь здрав, Петруня, – приветствуя низким поклоном хозяйского сына, сказал Микола. – Как почивал?
– И ты будь здрав, Микола, – отвечал Петр добродушно, входя в горницу. – Хвала тебе, добре спал. А что это Глашка с утра орет как резаная, случилось что?
– Да нет, – ухмыльнулся в кулак Микола, – торопила меня, чтоб я быстрее дров натаскал в баню да чтоб еще сеном матрас набил. Ну что с нее взять? Дура, она и есть дура. Чево тут делов-то. – Микола расправил кафтан, чтобы Петру было удобно его надевать. – Я уже все для твоей матушки заранее приготовил, а эта глупая баба простоволосая… – Эх! – махнул он рукой.
– Да, кстати, а что матушка? – перебил Миколу Петр, поправляя на плечах кафтан. – Как она себя чувствует?
– Бог милостив, – перекрестившись, ответил слуга. – Мальчонком наша боярыня разрешилась. Братик у тебя народился, Петруня.
– Что ты говоришь?! – восторженно воскликнул Петр. – Здоров ли братец-то?
– Бог милостив, – улыбаясь, повторил Микола. – Я сам не видал, но Глашка, стерва, сказывает, добрый хлопец, все кричит, чего-то просит…
– А можно ли мне видеть его?
– Нет, никак нельзя. Повитуха никого пущать не велела, чтобы не случилось какой-либо прилипчивой хворобы.
– А долго ли еще матушке в бане находиться?
– Прасковея сказывает, для полного очищения еще денек нужен, меньше никак нельзя.
– А тятя где?
– Боярин Василь Тимофеевич после разговора с немчурой, что тебя надысь
