и Григорий. Собираясь двинуться за остальными, он поднял с земли мешок и замер. Грубая ткань висела, как парус в полный штиль. Содержимое котомки исчезло. Глаза грека забегали по татарскому городищу, но было слишком темно, чтобы заметить следы пропажи. Единственным человеком в данном месте, видевшим содержимое мешка, был сам Григорий. Соответственно, помощи просить было не у кого, а тем более не стоило беспокоить Ермака в преддверие речи, от которой теперь зависело очень многое, в том числе и возможность продолжения похода самим греком.
Осторожно ступая по чахлой траве и оглядывая каждый кустик, Григорий начал поиски. Отчаяние от поиска иголки в стоге сена все больше и больше охватывало его разум, когда из мрака вынырнула группа казаков, сидящих у костра.
– Э, чего маячишь как привидение? – окликнул кто-то из них.
Григорий подошел ближе.
– Братцы, а не заметил ли кто что-нибудь необычное нынче?
Мужики переглянулись и пожали плечами.
– Все здесь необычное. Шкуру спустит с нас татарва завтра поутру, да и дело с концом. А вообще, пан твой польский мимо проходил. Без башки!
Грек застыл в недоумении.
– Да, без башки, тебе говорю. Кафтан, штаны, сапоги идут, а под шапкой пусто.
– Вы, молодцы, на горячительное бы не сильно налегали. Завтра бой, все-таки.
Покрутив пальцем у виска, Григорий пошел дальше.
– Дурак один родится – всему свету беда, – сказал он сам себе. – Черте что сегодня ночью происходит.
Отойдя от костра уже на приличное расстояние, ему почудился мелкий топот, чуть слышный, будто дуновение ветерка. И опять тишина. Чертовщина и только. В бледном свете луны, у самой кромки леса виднелся поросший травой валун. Наконец грек нашел то, что искал. Правда, в который раз за эту ночь, в довольно неожиданной форме. Совершенно наплевав на все законы природы, прямо в воздухе завис бурый меховой шарик размером не больше локтя. На этом шарике отчетливо просматривались два круглых как блюдца и весьма удивленных происходящим глаза, длинный разинутый клюв, издающий резкие звуки, похожие на «у-у-у», а также два крошечных, бестолково трепыхающихся крыла и свисающие снизу туловища крепкие четырехпалые ножки с тупыми когтями.
– Ну наконец, – выдохнул Григорий и спрятал в ножны уже наполовину вытянутую саблю.
Однако существо, хоть и гоняло воздух хаотичными взмахами недокрыльев, очевидно, держалось в воздухе отнюдь не собственными силами. Протянув обе руки к диковинному шерстяному комку, грек хотел аккуратно взять его, но промахнулся и чуть не полетел носом в каменистый грунт. Удивительное продолжалось. Существо, не переставая издавать жалобные вопли, передвинулось на полметра в сторону. Еще одна попытка схватить его – результат тот же. Рука непроизвольно потянулась к рукояти сабли.
– Э-э, пан Григорий, ты дурака бросай валять! Это же я, Адам.
