деньги ушли на услуги врачей и туалеты, соответствующие статусу не дешевой шлюхи, а дорогой куртизанки. Так она попала в долговые сети, из которых нелегко вырваться.
Лотта обвела взглядом будуар с большой кроватью, скрытой за кисейными драпировками, и позолоченными стульями, напоминающими по форме морские раковины. Эти золотые и пурпурные тона были вызывающими и безвкусными. Она презирала и ненавидела дешевый шик, казавшийся наглядной иллюстрацией того, к чему она пришла.
– Я не могу вас понять! Ходят слухи о том, что вы вели себя довольно свободно и неразборчиво, будучи замужем.
Лотта продолжала молчать, и утомленная долгой гневной речью сводня тяжело плюхнулась на пурпурное покрывало роскошного ложа. Пружины жалобно звякнули под ее тяжестью.
– Вам придется заплатить за ваше желание разыгрывать невинность! – тоном не терпящим возражений закончила она.
Лотта плотно сжала губы, чтобы не дать сорваться необдуманным словам. Возражать миссис Тронг – непозволительная роскошь в ее положении. В противном случае ее ждет улица. Быть ходовым товаром или голодать – таково ее реальное положение. И не ей выбирать покупателя.
Задумчиво передвигая баночки с ароматными лавандовыми и розовыми кремами для кожи, пахнущими, пожалуй, чересчур сильно, и гримом довольно ярких и определенных цветов, призванных подчеркнуть ее естественную красоту, Лотта пыталась подавить поднимающуюся откуда-то изнутри неприятную дрожь. Каждая мелочь, ее окружавшая, словно ярлык на товаре, со всей определенностью указывала на то, чем она зарабатывает на жизнь.
Лотте вдруг нестерпимо захотелось одним движением руки смахнуть всю эту мишуру на пол и увидеть, как все это покатится в разные стороны, расколется и разлетится вдребезги. Может, это принесет какое-то облегчение?
– Я не смогла. Вот и все.
– Интересно, с чего бы это? Сколько было у вас мужчин? – спросила миссис Тронг, всем своим видом выражая полное негодование.
– Не так уж и много.
Немного, если сравнивать с тем, что приписывали ей досужие сплетники.
Миссис Тронг вдруг вздохнула, и, кажется, в ее глазах мелькнуло что-то похожее на понимание. Возможно, эхо, чуть слышный отголосок тех времен, когда торговля живым товаром еще не стала основой ее благополучия.
– Вам необходимо собраться с духом, – с грубоватым сочувствием сказала она. – Или окажетесь среди тех, кто ожидает клиентов стоя перед театром, а это не подходит для леди. Здесь, по крайней мере, вам обеспечен кров!
Лотта перехватила быстрый, цинично оценивающий ее взгляд.
– К тому же вы не молодеете, не так ли? Что остается разведенной и опороченной в глазах общества женщине?
– Ничего, – тихим эхом откликнулась Лотта. – Ничего! – повторила она.
Видит бог, как часто приходили к ней те же мысли. Отчаянно пытаясь найти выход,
