Никита Одоевский предложил Делагарди мирные условия. Договор заключили 17 июля от имени Карла IX и Новгорода, где, в частности, говорилось о том, что новгородцы, отвергнув короля Сигизмунда и наследника его, признают своим защитником и покровителем короля шведского с тем, чтобы Россия и Швеция вместе выступали против их общего врага, а также чтобы один из сыновей шведского короля Густав Адольф или Карл Филипп был бы царем и Великим князем Владимирским и Московским. В договоре подчеркивалось, что его условия должны будут исполняться Новгородом даже в том случае, если «московское правительство, вопреки ожиданиям, не пожелает с ним согласиться».
Перечитывая документы и материалы, связанные с этим этапом русско-шведских переговоров, отчетливо видишь, что со стороны шведской короны предложение одного из шведских принцев вместо польского претендента Владислава было также дипломатическим маневром добиться желаемого, т. е. приобретения северо-западных территорий Русского государства, которые не удавалось присоединить к себе силой оружия.
Как заметил еще в свое время российский историк С.М. Соловьев, договор был написан в таком виде, что Московское государство никогда не могло бы его принять, ибо с избранием королевича в цари соединялась обязанность признать короля-отца и всех его наследников покровителями Русского царства, т. е. копировалась тактика, которую избрал Сигизмунд, с той только разницей, что Сигизмунд был увлечен какой-то феерической идеей покорить себе «под нози» всю Московию, а Карл IX, как политик более практичный, явно ограничивал свои притязания Новгородскими землями, полагая, в крайнем случае, расширить их на север до Кольского полуострова и на юго-запад до Пскова. Аналогичными тактике Сигизмунда были и проволочки с выездом одного из шведских принцев в пределы Русского государства, чтобы представиться своему будущему народу и принять обязательства перед ним.
Есть основания полагать, что лидеры народного ополчения, активно включившиеся в эту дипломатическую игру, представляли себе всю ситуацию достаточно реально. Их настойчивые требования приезда принцев как минимум в Новгород, а затем и в Москву для проведения всех формальных актов принятия царской власти изрядно обременяли сначала Карла IX, а после его внезапной смерти 9 октября 1611 г. – и наследовавшего ему Густава Адольфа. У С.М. Соловьева приводятся фрагменты из летописи, посвященной описанию событий Смутного времени, и в том числе русско-шведских отношений. Там говорится, что в конце весны 1612 г., когда ополчение под руководством К. Минина и Д. Пожарского готовилось выступить «на очищение Московского государства», то «положили: отправить послов в Новгород, занять шведов мирными переговорами, а на козаков послать войско. В Новгород отправился Степан Татищев с выборными из каждого города по человеку, повез грамоты к митрополиту Исидору, князю Одоевскому и Делагарди: у митрополита и Одоевского ополчение спрашивало, как у них положено со шведами? К Делагарди писало, что если король шведский
