из ткани джинсов – и из своего тела – прямую стальную булавку с черной эмалевой головкой размером с горошину.
Позабыв от удивления о боли, Томми принялся вертеть булавку перед глазами, рассматривая ее блестящее острие. Неожиданно ему показалось, что среди завываний ветра за окном и негромкого гудения лазерного принтера, замершего в режиме ожидания, он различил новый звук – негромкое пок!.. Потом еще одно. Звук был похож на тот, который производит лопающаяся нитка.
В испуге он бросил взгляд на куклу. Она по-прежнему сидела прямо под лампой, но два перекрещенных стежка в том месте, где у маленького человечка должно было быть сердце, лопнули, и из белой ткани торчали неопрятные концы разорванной нити.
Томми понял, что выронил булавку, только тогда, когда услышал, как она с едва слышным звуком ударилась о твердый пластиковый коврик под столом. Ему казалось, что он разглядывает куклу не менее часа, хотя на самом деле вряд ли прошло больше нескольких минут. Томми словно парализовало. Когда он снова смог двигаться, его рука непроизвольно потянулась к кукле, и он сумел остановиться, только когда до странной игрушки оставалось всего дюймов десять или двенадцать.
Во рту у него пересохло; язык, казалось, прилип к нёбу и не желал повиноваться. Лишь несколько минут спустя, когда слюнные железы снова начали работать, Томми попытался пошевелить им, но язык отлепился от нёба с большим трудом – так, словно во рту у Томми была настоящая застежка-«липучка». Сердце билось с такой силой, что при каждом его ударе у Томми темнело в глазах, а кровь, казалось, мчалась по жилам с такой скоростью, что артерии и вены разве что не гудели как водопроводные трубы. «Еще немного, – подумал он, – и меня хватит удар».
В другом мире – более ясном и простом, чем тот, в котором Томми выпало жить, – детектив Чип Нгуэн уже давно схватил бы эту проклятую куклу, выпотрошил до последней песчинки – или чем она там набита – и выяснил, что за адская машина скрыта внутри. Возможно, там была миниатюрная бомба. Возможно, дьявольский часовой механизм с выскакивающим отравленным жалом.
Томми, разумеется, не был и вполовину таким крутым парнем, как детектив Нгуэн, но он не был и совершенным трусом. Ему очень не хотелось брать в руки странную игрушку, но он заставил себя протянуть указательный палец и дотронуться до ее белой хлопчатобумажной груди в том месте, где висели лопнувшие нити.
Внутри этой небольшой человекоподобной фигурки, прямо под его пальцем, что-то сокращалось, пульсировало, шевелилось! Нет, это было совсем не похоже на часовой механизм. Это было что-то живое!
Томми поспешно отдернул руку.
В первую секунду он подумал о насекомом – о черном пауке или таракане, которые вполне могли попасть внутрь куклы вместе с песком. Возможно, это даже крошечный грызун – какая-нибудь безобразная, обтянутая голой розовой кожицей безглазая мышь, доселе никем не виданная…
Он снова вздрогнул, увидев, как болтающиеся черные нитки втянуло внутрь сквозь явственно различимые
