1993: элементы советского опыта. Разговоры с Михаилом Гефтером. Глеб Павловский
Чтение книги онлайн.
Читать онлайн книгу 1993: элементы советского опыта. Разговоры с Михаилом Гефтером - Глеб Павловский страница 8
У Горбачева талант искренней лжи. Это его эволюционное свойство. Благодаря ему он выжил в Политбюро и всех надул. А когда всех надул, он укрепился в манере и впредь ничего не додумывать. Если бы он что-либо додумал, то, скорее всего, был бы разгадан и съеден. Его жизнь в полулжи конгениальна его умению действовать.
Возьми его воспоминания об одном и том же в разное время. И увидишь, как в его сознание извне, с наружного слоя просачиваются непривычные понятия, хотя в принципе он готов брать любые. Так он принял, наконец, что СССР – это «тоталитаризм», и выдал подредактированную под это версию своего прошлого.
Конечно, попав в идиотскую ситуацию, чего-то ждешь от лидера. Но вообще говоря, нелепо было мечтать не о том Горбачеве.
Он надломился под неспособностью общества принимать свалившиеся перемены. Потому что, откуда они, никто не знал, в том числе Горбачев.
Центральным пунктом эпохи был распад Союза. Но чтобы представить себе механику и весь ход событий, нужно менять масштаб. Масштаб Горбачева несомасштабен его эпохе. Человек, который хотел быть незаменимым и так в этом преуспел, что, отделываясь от него, ликвидировали мировую державу! Опираясь на ненависть к нему, объединившую даже его сторонников!
Нет, Глеб, понимаешь. если искать развязку великого внутри гротескной карикатуры, выглядит именно так. Действительно, из-за не умеющего уйти Горбачева пришлось распустить Союз.
А если взять большой масштаб? Если видишь уникальность СССР в евразийском существовании? Если прощупываешь роковой закон этого совместного существования как диктат сцепки, поддерживаемой путем территориального раздвижения? Расширения, чтобы сохраниться? Если видишь, что, когда имперский напор иссяк, на его место пришла мировая революция, и спрашиваешь себя: чем и как такое могло удержаться? Вообще говоря, века ставили эту проблему. И лишь однажды вдруг все соединилось в Россию. Чем такая Россия могла удержаться? И на каком основании ты полагаешь, что советская Россия – природная данность?
Не тот язык, не те допущения. Суть в том, чтобы сопоставить масштабы. Именно сопоставить их, а не, отклонив один, заменить другим.
Я не говорю, хорошо это или плохо. Все это варианты несносного для людей безумия. Они только рады были, когда из темного леса перестройки вышла фигура Бориса Ельцина – стародавняя, старомосковской Руси.
Да, ты верно сказал – не свердловская, а старомосковская.
Ельцин нес привлекательный импульс упрощения. Когда все стало невыносимо, происходящее хотелось прекратить чем угодно. Из этого «чем угодно» и выскочил секретарь Свердловского обкома! С его ордынскими хитростями: я простой русский мужик, иду из баньки, теорий не ведаю, пьяненький.
Да,