Природа в виде огромной женщины, которая создает неуклюжих гигантов — вроде как статуи в парке, где они были.
— А что там теперь, в музее? — спросила она. Сергей с горечью махнул рукой:
— Лучше не спрашивай. Конечно, попортилось все. Я даже и не ходил туда после Катастрофы, чтоб душу не травить. А сталкеры фигню всякую рассказывают — про призраки экскурсоводов, которые там теперь живут, и про черную музейную моль. Я одного попросил принести мне несколько препаратов заспиртованных — там в банках специальных интересные экземпляры были. А он, дурак, подумал, что этот спирт можно пить. Одну банку припрятал, жидкость выпил, а осьминогом заспиртованным попытался закусить. Уникальный препарат загубил, идиот. И себя заодно.
— Как — себя? — спросила Кошка.
— Как-как. Отравился и умер в мучениях. Дикие люди — никакого соображения. Л учите не думать об этом, а то опять расстроюсь. Такой редкий экземпляр был!
Кошка так и не поняла, к кому это относилось — к сталкеру или к тому, что было заспиртовано в банке. Поняла одно — Сергей огорчился не на шутку.
— А как ты думаешь, чем это пахло в парке? — робко спросила она.
— Я никакого запаха не почувствовал, — сказал Сергей удивленно. — Но могу предположить, что морозным воздухом и гнилыми листьями. Подумать только — уже не верится, что когда-то наверху можно было ходить без противогаза. Эх, я бы с таким удовольствием сейчас вдохнул этот воздух полной грудью!
Они некоторое время молчали, а потом он спросил совсем другим, безразличным тоном:
— Значит, завтра вы собираетесь уходить? Пожалуй, я пока останусь здесь, успею еще решить, куда мне теперь податься. Мне бы в Полис хотелось, к браминам — я б лучше наукой занимался.
Как они вот так умеют — два слова сказал, и сразу кажется, что он уже далеко-далеко, и подступиться нельзя. Она молча поднялась и пошла обратно к Седому — даже отвечать Сергею не стала, боялась, голос ее выдаст. Значит, больше они не увидятся — что ж, пусть так. Не станет она больше его искать, раз он над ней смеется!
Седой вздохнул облегченно, когда ее увидел. Боялся, что сбежит?
— Вот и наша проводница, — сказал он проснувшемуся Рохле: — Завтра выходим. Нечего тут задерживаться.
Но тот вдруг отрицательно покачал головой.
— В чем дело? — спросил Седой резко.
— А как же Яночка? — спросил Рохля. — Пока не узнаю, что с ней, я никуда не пойду.
Глава 4
Беги, детка, беги!
Седой и Рохля заспорили, и постепенно Кошка поняла, в чем дело. Яночка была любимой девушкой Рохли, а полгода назад она пропала — думали, что попала в лапы бандитам, и те увели ее на Китай-город. Отец Рохли, видимо, не одобрял увлечения сына, а может, власти сочли лишним посылать за девчонкой спасательную экспедицию. Но теперь, оказавшись в непосредственной близости от бандитского притона, Рохля отказывался уходить, пока не узнает что-нибудь о
