армия. Использовав с толком передышку, Кутузов перешел в наступление со свежими полками и вынудил противника отступать. Под Малоярославцем столкнулись авангарды армий, и опять Кутузов, подоспев с основными войсками и не видя дальнейшего смысла воевать за город, отступил, перекрыв движение войскам неприятеля на других позициях. Наполеон на новое сражение не решился и отступил по старой дороге. Не боялся Кутузов и отступать, вынудив турецкого полководца в пылу преследования форсировать реку, не обеспечив тыла, в результате чего вся турецкая армия попала в окружение. При этом Кутузов опять проявил себя как стратег и политик, не уничтожая армию врага, а ведя переговоры о мире. Турки, чтобы сохранить армию, умирающую в окружении от голода, вынуждены были форсировать переговоры и соглашаться на уступки. После даже самого страшного поражения, понимая, что России нужны армии против Наполеона, турки бы на мир не пошли.
Сведений давалось много. Основная идея такого рода образования, как я понял позже, заключалась в том, чтобы показать множество взаимосвязей, которые оказывают влияние на события. А сражение – это всего лишь конечный результат этих взаимодействий, спрессованный во времени и пространстве. Иной раз о выигрыше или проигрыше будущей битвы можно узнать уже по одним маневрам, которые совершают стороны до нее.
Мы разбирали также осады городов и крепостей.
– Вы меня в Наполеоны нового мира готовите? – однажды поинтересовался я у Александра Петровича.
– Надеюсь, ты избежишь такого соблазна, – усмехнулся он. – Однако, как показывает опыт, в те времена, в которые ты так стремишься попасть, положение определялось именно военной карьерой. Я не знаю, какое положение ты хочешь занять и кем стать, но мы хотим подготовить тебя наилучшим образом. Потому ты будешь изучать и логистику, и военное дело, и бухгалтерию.
– Бухгалтерию, – с отвращением протянул я.
– «Для войны нужны всего лишь три вещи: деньги, деньги и деньги», чьи слова?
– Наполеона.
– Хочешь с ним поспорить?
– Я бы поспорил, но, боюсь, он не ответит.
Нельзя сказать, что мне не нравились эти занятия, было очень даже интересно, пока меня не заставляли писать какие-нибудь аналитические записки по Клаузевицу или Сунь-цзы. Тут, правда, не обошлось без споров. Если с Клаузевицем все понятно, то с Сунь-цзы вовсе не так просто, и когда я сделал свой комментарий к пункту трактата о том, что самая лучшая война – разбить замыслы противника, на следующем месте – разбить его союзы, на следующем – разбить его войско, самое худшее – осаждать крепости, это вызвало жаркие споры. Замечания касались того, что в данном случае эти пункты не могут быть однозначно отнесены к деятельности полководца, поскольку не он определяет политику страны, а первые два пункта – это явная прерогатива правительства. Исключение, если глава
