на вершине горы появились башни, балюстрады, лестницы и зубчатые стены. Это был дворец, в котором переплелись все стили, когда-либо имевшие место быть в Португалии, – продолжал ничего не заметивший француз.
Дворец, залитый солнцем, приближался к ним, словно выплывая из сказочной страны.
Серые, розовые, желтые башни, покрытые каменными кружевами, словно отороченные ими. Купола и башенки. Все было причудливо, прихотливо, изысканно и неповторимо. Различные текстуры, формы, виды отделки, ничто не повторялось во дворце дважды.
Этим дворцом восхищались лорд Байрон и Ганс Христиан Андерсен, Иоганн Штраус и Игорь Стравинский.
Переходя из зала в зал, Юля словно совершала кругосветное путешествие. Здесь индийская комната, украшенная резной штукатуркой, переходила в китайскую чайную комнату, бывшая монастырская столовая, переделанная и элегантно обставленная, сочеталась с мавританскими интерьерами. Словно король Фернандо хотел собрать во дворце, как в шкатулке с драгоценностями, сокровища со всего мира. Самым огромным залом дворца был бальный, больше похожий на музыкальный салон. Здесь его величество наслаждался музыкой, в то время как за стенами замка страну раздирали гражданские войны. Да, тонким художественным натурам трудно править. Их душа слишком стремится оторваться от суровой действительности, чтобы заниматься такими суетными, низменными делами, как политика. Мир должна спасти красота, а не войны. Так размышляла Юля, бродя по залам.
Насладившись экскурсией по дворцу, компания вышла на одну из террас, на которой располагался небольшой ресторан, и пообедала, любуясь окрестностями.
Сидя на террасе, Юля представляла себя последней португальской королевой Амелией, которая, готовясь навсегда проститься с родиной, бросает прощальный взгляд на изумрудно-зеленые склоны, крыши прекрасной Синтры и океан. Впереди потеря престола и вечная эмиграция. Юля незаметно смахнула слезу.
– Каково ваше впечатление от дворца? – обратился к ней приметливый Анри.
– Я пребываю в искреннем безграничном восхищении.
– Я рад, что вам понравилось. Между прочим, архитектор, построивший это чудо, был немцем. Барон фон Эшвеге. Мой предок, – скромно потупившись, сообщил Анри.
– Невероятно! – восхищенно всплеснула руками Аська.
– Я думала, вы француз, – бестактно отреагировала Юля, смазывая произведенный Аськой эффект.
– Да, меня можно считать французом, но в моих жилах течет и немецкая, и датская кровь, – снисходительно пояснил им интересный знакомый.
После сытного обеда и восторгов по поводу знаменитого родственника Анри они немного прогулялись по парку Пена, восхитились стометровыми секвойями, привезенными сюда из Калифорнии по приказу короля-художника, и бразильскими араукариями и не спеша отправились на поиски экипажа.
В городе Юля рассталась с романтической парочкой
