знал, прежде чем в спор влезть.И в самом деле, маловато,
Земных слыть гуру языков.
Необходимо быть поэтом,
Чтоб понимать Язык Богов!
Речи искусителя
Идём со мной, мой друг любезный,
В долину счастья и утех.
Где нет страданий, и болезней,
И где запретный плод – не грех.
А может быть, ты жаждешь власти —
Престол великих королей?
Иль силу самой древней масти,
Чтоб ворожить, как чародей?
Моря богатств, прекрасных женщин,
Иль вожделеешь вечно жить?
Ты будешь жить, сколь Стикс увещен
Свои святые воды лить.
Не бойся старости унылой —
Источник вечный обретёшь.
Он молодость вернёт и силы,
В нём излеченье ран найдёшь.
Позволь же крохотную плату
За несравненные дары:
Отдай мне душу, с ней итак ты
Лишь мучился до сей поры.
Романтичная дерзость
На четвёртом этаже
В погоду пасмурного лета
Жил человечек на окне,
Дымил по ветру сигаретой.
Он беззаботно, не боясь
Болтал ногами над карнизом,
Расправив руки, затаясь,
Он наслаждался вольным мигом.
Весь день в преддверии грозы
Жил человечек на окне,
Исполнив дерзкие мечты
На экстремальной высоте.
Моя пора
Моя пора – дождей ненастье,
Всё небо в тучах грозовых,
Когда людские дремлют страсти
Перед лицом страстей иных.
Когда весь город погрузился
В печаль под ливень за окном.
Он вновь со мною подружился
Взаимным одиночеством.
А впрочем, именно тогда я
Не чувствую, что одинок.
В печали город утопая,
Мне дарит горсти светлых строк.
Кошки
Не успела тень дома упасть на забор,
Кошки Соня с Анжелой затеяли спор:
Кто изящней из них, и кто больше котов
Соблазнил из различных окрестных дворов.
Видно, спор не на шутку они завели.
Навострили свои цап-царап коготки.
Заблестели сквозь алые губки клыки,
Засверкали в зелёных глазах огоньки.
Но лишь только на крыше им свистнул Борис,
Как без памяти кошки вцепились в карниз.
И вскарабкались мигом к бандиту-коту.
И покорные стали ластиться к хвосту.
Небесная дева
Какой прекрасный образ у неё:
И нежный, и таинственный, и лунный.
В ночном сиянии, под славной тишиной
Я полюбил её беспамятно, безумно.
Она утешила глубокую печаль,
И материнской ласковой рукою
Укрыла в тёплую, но шёлковую шаль,
И убаюкивала тихо напевая.
И
