от семьи, отчуждалась, поглощаемая полностью живописью.
– Я не могу здесь расти как художник, – говорила она всё чаще мужу после семейных передряг.
– А чего же ты хочешь? – возмущался он в итоге.
– Славы и признания. Смотри, как живо получается у меня природа, как мелки и чисты детали.
– Большому кораблю большое плаванье. Выбирай: либо я, либо твои картины, – слышала она в ответ слова любящего, как ей казалось, человека. При этом не понимала, как можно любить и быть чёрствым одновременно. Поэтому, наверное, её выбор сделан был без колебаний.
Глава 3
«Пещеры»
Пещеры. Их она видела ни раз, но то, что предстало перед её очами здесь, покорило всецело. Так называли в одном из районов столицы места бомжевания людей, оставшихся без крова и средств существования.
Власти не справлялись с честной компанией, где были свои нравы и законы. Вот к ним Алёна и попала, не гнушаясь совершенно их обществом. Везде есть люди, даже на самом дне. И это доказала сама жизнь ей ещё раз.
То, что она увидела, не было простой ночлежкой. Здесь каждый её обитатель являлся звеном большой машины, любой её винтик вертелся по своей оси. И от этого движения жизнь каждого из них продлевалась ещё на один день, а если бы кто-то из них остановился или сделал бы что-то не так, как нужно, погибли бы все. Вот благодаря слаженности какой-то, пониманию по мгновению ока, держалась их жизнь.
Перестав быть социально значимыми, они не перестали быть людьми. Выживали вместе, как дружная и любящая семья. И именно эти люди приняли её как человека нормального, пусть даже со своими причудами, не предавая гонениям, и она им отвечала взаимностью. А начиналось это так.
В первые дни приезда в столицу Алёна в поисках работы и пищи бродила по улицам, отчаявшись совершенно, подобралась к одному из мусорных баков, тут её существо в отрепьях под руки и схватило и ну давай колошматить в стороны, думая, что появился конкурент на их территории. Откуда ей было знать, что весь столичный мир поделен на сектора, зоны, которые курируют свои ассоциации бомжей, вычищая баки, дворы и переулки.
Но она не робкого десятка, оборонялась до последнего, шматонула своего обидчика как следует пару раз, чтобы не лез, поскольку уж очень хотелось кушать. С работой, которая бы давала прибыль, а значит, и сытость, ей повезло не сразу, а пока нужно было жить чем-то. Вот и решила пойти на крайность. А тут посягательство на личность без предупреждения. Исцарапала все открытые участки тела нападавшего, но не сдалась. В итоге ему пришлось с ней подружиться, видя родственную душу, настойчивость и любовь к жизни. А она-таки ухватила свой сухарик и незаметно сунула в карман.
– Ты что, красавица, места попутала? – пытал её Федос, схватив за рукав.
– Пусти! Какие такие места?
– Сейчас семья с тобой разберётся, шевели локтями, – поторапливал Алёну Федос, подталкивая в спину.
– Какая-такая семья? Нет у меня никакой семьи, далеко она.
– А
