грудью по его торсу. Грудь тут же "отреагировала", заставив меня мысленно взвыть. Отвернувшись сразу же от него, делаю вид, что все мое внимание принадлежит замку, который тут же, как назло, заело.
"Нет, у меня что, сегодня день невезения?!"– возмущаюсь про себя.
– Давай помогу,– тихо, но вкрадчиво произносит едва не на ухо мне, обдавая теплом дыхания, от которого не только мурашки по телу.
– Да, спасибо,– через силу улыбаюсь, скрещивая руки на груди, отступаю в сторону, давая ему доступ.
Последним гвоздем в гроб моего позора стал щелчок закрытого замка буквально тут же. Стою и смотрю с возмущением на дверь, точно она виновата передо мной. Хотя так оно и есть, это заговор! Вытащив ключ, мужчина протягивает его мне на ладони:
– Держи, все нормально, но завхоза стоит пригласить на осмотр.
Стоит, смотрит на меня изучающе, разглядывает, словно под микроскопом интересную букашку.
– Да, утром позвоню,– забросив сумку на плечо, киваю ему,– спасибо, и до завтра.
– Ален, ты чего такая?– придавливает меня ненужным вопросом.
Вот какая тебе разница?! Ты меня раньше не замечал, что изменилось? Я выросла? Заметнее стала? Про себя возмущаюсь, а внешне ─ сдержанная, осведомляюсь холодным тоном:
– Какая? Я тороплюсь, у меня встреча,– веду плечом и делаю шаг в сторону выхода.
– Ладно, извини,– поднимает руки в жесте «не держу»,– до завтра.
Остается стоять у моего кабинета, затылком чувствую его взгляд. «Тяжело мне будет»,– мелькает мысль.
Уже сидя в машине, вижу его, проходящего мимо: направлялся в конец стоянки. «Его стало слишком много в моей жизни»,– приходит в голову другая мысль.
А дома в душе меня накрывает прямо-таки жесткая ностальгия. Воспоминания заполоняют мозг, я пытаюсь сопротивляться, но что-то внутри явно сильнее доводов рассудка. Сердце, это ты? Мое растоптанное, израненное сердечко. Как ни пытался Женя его реанимировать, ничего не вышло. Наверное, я безнадежна.
Миша. Тайная мечта. Близкий друг моего старшего брата. И наш сосед. Семья Миши жила, вернее, все еще живёт напротив нас. Это же я переехала в город, родители по-прежнему в поселке.
Лет до двенадцати я воспринимала его как второго брата. Они вдвоем с Ванькой оба были высокими, худющими, нескладными. А потом как-то резко начали мышцами обрастать. Пропадали где-то вечерами.
Увидела их случайно, засиделась допоздна, они с дискотеки возвращались. Миша был в рубашке светлой и шортах. Лето у нас тогда жаркое выдалось, он загорел сильно.
Я так и замерла у окна, сердце застучало так сильно, что дыхание сбивалось. После этого я все сильнее "тонула", когда к нам приходил, когда на улице встречались. Каждый раз становилось все сложнее. Потому что не понимала, что происходит: Мишка все тот же, а я другая, словно внутри поселился кто-то странный и непонятный.
В душе такое бурление, как взглядами не встретимся, так мои щеки и заалеют. Я говорить лишний раз боялась в его присутствии,
