не только простонародная сказка. Молодой автор явно выражает в ней свои политические интересы, обращается к историческим мотивам, к сатире на правителей и государственные учреждения. Здесь все полно намеков и даже явных указаний на большие события недавнего прошлого и протекающей современности.
В атеистическом духе трактуются церковные тексты и сатирически изображаются цари – с ослиными ушами и кровожадными вожделениями. Личность Александра I, которого считали участником убийства Павла I (Пушкин коснется этой темы в оде «Вольность»), ощущается и в этой поэме-сказке:
Царь Дадон венец со скипетром
Не прямой достал дорогою,
Но убив царя законного,
Бендокира Слабоумного.
Затруднения узурпатора Дадона, который заключил в темницу законного наследника королевича Бову и совещается с приближенными о его умерщвлении, напоминают в общих чертах отстранение Екатериною законного престолонаследника Павла и ее проекты совсем лишить его престола. Тема дворцовых переворотов 1762 и 1801 годов явственно звучит в этой сатирической сказке.
Примечательна и непосредственная реакция юноши поэта на новейшие события мировой политики. Прозвище «тирана неусыпного» здесь присвоено и Александру I (Дадону) и его противнику Наполеону, крушение и изгнание которого особо отмечены в поэме. Автор вспоминает воинственного властителя, который «мир крещеный потопил в крови», но сам впал в ничтожество и унижение:
И, забытый всеми, кличется
Ныне Эльбы императором…
Сказочные образы нисколько не заслоняют ту острую антиправительственную сатиру, какую шутливо и метко начал развертывать автор «Бовы». Можно представить себе, в какую обличительную картину царизма развернулась бы эта эпопея освобожденного народного любимца, поражающего преступного захватчика власти среди его порочного двора и бездарных советников.
В 1814 году была написана самая резкая пародия Пушкина на мистическую литературу. Еще в 1811 году в «Вестнике Европы» была напечатана первая часть поэмы Жуковского «Двенадцать спящих дев» – баллада «Громобой». Это был пересказ авантюрного романа, написанного в XVIII веке немецким реакционным сочинителем Шписом, автором многотомных эпопей в духе «ужасов и тайн». У Жуковского получилось, по мнению Белинского, «что-то вроде католической легенды». В ней излагалась история непорочных дев, проданных их преступным отцом сатане, но спасенных заступничеством святого угодника.
Такой «мистериальной» теме пятнадцатилетний Пушкин решил противопоставить свою озорную балладу, в которой с предельной резкостью пародировал душеспасительную легенду Жуковского. Так была написана в 1814 году «Тень Баркова», в которой изображены любовные похождения одного попа-расстриги. Благочестивые эпизоды церковного сказания обыграны Пушкиным с предельным обнажением эротической тематики и выражены особой, внелитературной речью, неприемлемой для печати. При
