Армии, Володя представил меня и Тамару легенде советской военной медицины Ефиму Ивановичу Смирнову, которого он лечил. Смирнов, генерал-полковник медицинской службы, академик АМН СССР, Герой Социалистического труда. Во время войны (1941-1945) он был начальником Главного военно-санитарного, а после войны – Главного военно-медицинского управления Советской Армии. В 1947-1953 годах был министром здравоохранения СССР. Автор многочисленных трудов по организации и тактике военно-медицинской службы, истории военной медицины. Я смотрел на него, как на икону, а он был очень простой в общении, весело разговаривал с нами, расспрашивал меня о службе на Дальнем Востоке и в Средней Азии.
Какова судьба сына Володи от первого брака Сережи – не знаю. Я слышал, что он очень хотел уволиться из армии. Володя просил меня помочь ему пройти военно-врачебную комиссию. Но Сережу я так и не увидел. Помню его только маленьким в люльке.
Однажды Володя позвонил мне и пригласил нас с Тамарой в гости, сказав, что в субботу к нему придет наш однокашник по Харьковскому факультету Слава Малыгин с женой. Слава был похож на цыгана, носил тонкие усики. Остряк, анекдотист, весельчак и юморист. Знал много анекдотов и рассказывал их с мимикой, жестами, акцентом, колоритными деталями. Он был артистичен. Когда мы еще учились на факультете, он в кармане гимнастерки носил две небольших записных книжки с анекдотами. В одной были общедоступные, а в другой, как говорили раньше, «сальные». Он не писал анекдот полностью, а только главную фразу, по которой мгновенно восстанавливал весь текст. На перерывах между занятиями мы всегда просили его рассказать какой-нибудь анекдот. Слава спрашивал:
– Из какой книжки?
Он прекрасно копировал многих наших преподавателей. На кафедре химзащиты преподавал полковник медицинской службы Егоршин. Был маленького роста, толстый, круглый, как мячик, и окал. Рассказывая нам о применении хлора во время первой мировой войны, показывая на плакат, эмоционально и окая, почти кричал:
– СмОтри, смОтри! ЭтОт уже упал, а этОт еще бежит!
Слава настолько точно передавал его речь, голос, выражение лица, что мы поражались его таланту.
Слава любил пошутить над Толей Самокешевым, с которым приехал на факультет из Ростовского мединститута. Толя был здоровяк по комплекции, в институте занимался в секции альпинизма, любил рассказывать о покоренных им вершинах. Слава частенько копировал его рассказы о приключениях в горах. Звучали они, примерно, так: «Доползёшь, бывало, до вершины, откроешь банки три мясной тушенки, рыбные консервы, сгущёнку. Слопаешь всё, и так легко становится на душе…».
Я не видел Малыгина с 1954 года и не знал о его судьбе. На встрече у Володи узнал всё. Слава служил в Институте медико-биологических проблем, но оставался прежним весельчаком и балагуром. Где-то читал лекции, возможно в мединституте. Но поскольку он всегда был вольнодумцем и иногда мог сказать что-то «не то…», кто-то якобы записал его лекцию на магнитофон и передал сотруднику КГБ. Славу от преподавания отстранили.
