и невесть как туда попавший, особенно, когда этот «невесть кто» представляет собой прямо противоположный пол, да еще и в виде далеко не самой худшей его представительницы.
Натянув на себя ради соблюдения приличий еще и майку с коротким рукавом, почему-то оценив предварительно свое отражение в висевшем у самого косяка входной двери в зал старом зеркале с облупившейся порядком амальгамой, он попытался пригладить всклоченные в тяжелом сне волосы, с неудовольствием про себя сей факт отметив, и, уже не так вяло, даже решительно, вновь направился к санузлу. Слегка пару раз стукнув в полотно двери, он немного ее приоткрыл и, не заглядывая за нее, стараясь, чтобы голос его звучал как можно беззаботней, спросил:
– Извини, ты скоро?
– Еще десять минут, Кеша, – немедленно, как ни в чем не бывало, донеслось оттуда. – А что ты хотел?
«Кеша? – спросил он у себя мысленно. – Какой еще к дьяволу Кеша? Разве я – Кеша? – и так же мысленно чуть погодя прибавил: – Узурпировала гальюн, и еще спрашивает!»
Он кашлянул, но результаты размышлений незнакомке сообщать не стал, и вновь обратился к ней:
– Послушай! Мне бы это… До унитаза добраться.
– Да ты иди, не бойся, – как сто лет знакомому, отозвалась девушка, – я глаза закрою…
Ее непосредственность ошеломляла.
«Что за чертовщина! – яростно подумал он. – Какая нахалка! Как у себя дома! Можно подумать, что она здесь давно живет и прописана! Разговаривает, как с сожителем или как сестренка! – А у него ведь на самом деле была сестренка, но разве так она воспитана?! – Лизка никогда бы так себя не вела даже с ним, а не то, чтоб с кем-нибудь посторонним!»
Подумав так, он вторично кашлянул и, вновь немного приоткрыв дверь, решительно в образовавшееся пространство сообщил:
– Не-а, я так не могу.
– Скажите, пожалуйста, какой стеснительный! – тут же, без малейшей тени смущения в голосе, среагировала на его реплику странная купальщица.
Это уже было слишком!
Прикрыв раздраженно дверь, он еще немного подле нее в раздумьях постоял, а затем вернулся в зал и с ходу плюхнулся в массивное кресло. Только тут он обратил внимание, что диван, на котором он спал, был разобран во всю ширину, хотя он никогда так не делал прежде – за исключением тех случаев, когда у него ночевали женщины.
«Что же все-таки было? – сумрачно думал он, тупо разглядывая диван. – Я что, подцепил ее вчера где-нибудь по дороге домой? Или, быть может, она меня? Но тогда почему она называет меня Кешей? А был ли вообще секс?»
В принципе, ничего против секса с такой милашкой, он, конечно, не имел. Но, судя по тому, как он себя наутро чувствовал, его организм полностью отрицал наличие секса в его жизни прошедшей ночью. Да и, как правило, он в таком состоянии был просто не расположен им заниматься.
«Да меня, наверное, вчера вечером самого трахнуть можно было,
