Она попыталась прикрыть хотя бы грудь руками, но он схватил ее за оба запястья, чтобы не мельтешила и не мешала. После этого она окончательно сдалась.
Вкус победы доставлял желаемое удовольствие. Игорь представил себе лицо Коробова, когда тот обо всем узнает, и злорадствовал, это его возбуждало даже больше, чем податливое женское тело в руках. Наконец-то он поставит на место этого урода, подхалима, который постоянно подмазывается к отцу. «На, получи! – повторял он мысленно много раз с каждым толчком. – Съел, сволочь!»
Когда все закончилось, Ульяна не плакала, как в первый раз. Она лежала молча и неподвижно, смотря в одну точку на полке. Игорю даже показалось, что она отключилась.
«Этого еще не хватало! – подумал он. – Возись с ней теперь!»
– Уля! – позвал он.
По реакции глаз, которые чуть дрогнули, когда он произнес ее имя, парень понял, что девушка в сознании. Выругавшись про себя, он заключил, что такая реакция не лучше прошлой и, как тогда, отправился на кухню, чтобы переждать. Выпив и закусив, вернулся и нашел ее все в том же положении.
– Уля, вставай, хватит валяться! – Игорь дернул ее за руку.
Он небрежным движением помог девушке сесть и сунул в руки колготки.
– Собирайся!
Она стала одеваться. Ее медлительные движения начали его раздражать. «Вечно с ней проблемы! – возмущался он. – Не мог этот козел найти себе козу попроще, без лишних закидонов!»
Ехали в тишине. Вернее, без разговоров, только магнитола извергала рэп, но Ульяна ничего не слышала. Внутри будто что-то оборвалось, как бывает со струной на скрипке, но моральных ресурсов на восстановление не было. Она впала в состояние апатии. «С Матвеем вместе не быть… Теперь уж все равно», – уговаривала она себя. Когда Игорь приехал снова, она не предприняла ни одной попытки к сопротивлению. Так продолжалось, пока Ульяна не поняла, что беременна.
Отца позднее возвращение дочери не смущало, и изменений, происходящих с ней, он не замечал, так как вниманием и чуткостью не отличался. Работал, ужинал, смотрел телевизор и ложился спать, иногда даже не дожидаясь ее прихода. Он решил, что они с Матвеем перешагнули порог платонических отношений, и не видел в этом ничего ужасного, вопросов не задавал. Пусть Улька порадуется жизни, а то мать ее совсем затюкала, не давала вздохнуть спокойно. В те же дни, когда он выпивал, а они случались последнее время все чаще, он о дочке и вовсе почти не вспоминал.
Глава 26
Ульяна не сразу обратила внимание на характерные признаки, а когда поняла, что они означают, то сначала очень испугалась. Ведь это говорило о том, что она теперь навсегда связана с Игорем. Потом подумала, что, вполне возможно, ребенок ему не нужен, и он ее бросит. Любая девушка в подобном положении рассчитывает на обратную реакцию, а она испытала облегчение и даже обрадовалась. Пусть уходит, она попытается справиться сама.
