на мгновение задержался в дверях, пропуская двух девушек-японок с шуршащими наушниками плееров на прилизанных розово-синих головах. Бросил взгляд на циферблат часов над стойкой. Они входили за три минуты до истечения основного времени. Ну, что же ты, брат? Вперед, вперед!
– Ну и что, что проездом? – Лукаво смотрящая из-под больших выпуклых очков темнокожая Джесс, с чуть подкрашенной копной серебристых завитушек, ему явно понравилась.
Жаль. Но этого он не может изменить. Не должен. А ведь можно было запросто отослать ее в магазин напротив или намекнуть вынести мусор – придумать любой, пусть самый нелепый предлог, чтобы вывести ее и ворчливого мужа отсюда.
– Мы-то никуда не денемся, – ставя чайник с кофе на стойку, весело подмигнула утреннему посетителю женщина.
Да. Все должно быть как есть, и вмешиваться нельзя. Время ведь как бабочка. Спугнешь – и не поймаешь ничего. Кроме воздуха, который с глухим шлепком отзовется в запоздало сомкнувшихся ладонях. Как бы ни старался.
– Буду иметь в виду, – поборов внезапный порыв, Дениел улыбнулся и закрыл за собой дверь, над которой тоненько звякнул колокольчик. Дорогу переходил наискосок, на ходу надевая перчатки и не дожидаясь разрешающего сигнала светофора. Накрапывало все сильнее, и люди на улице торопились, не обращая на нарушителя никакого внимания. Со щелчками раскрывались зонты.
Дался ему этот перекресток. С отделением Первого Иллинойсского на Стейт-стрит все выходило в сто раз жирнее. Но это через месяц, гораздо более накладно, и вдобавок там тяжело ранят ребенка и положат девятерых полицейских, а это уже чересчур – все должно развиваться согласно плану.
Дениел обошел машину, чтобы его не было видно из кафе, открыл дверь и, пригнувшись, забрался на заднее сиденье «Доджа». Или стоило подождать до воскресного утра, когда сити-моллы и бессчетные забегаловки делают перерасчет и скидывают выручку на банковских курьеров и инкассаторов? Нет, ждать больше нельзя. Он не мог больше ждать. Перегнувшись на водительское сиденье, Дениел завел машину. Достал из бардачка маску-респиратор с обзорным моностеклом и заранее поменянным фильтром. Натянул ее на голову как раз вовремя – с западного перекрестка послышался заунывный сигнал приближающейся полицейской машины. Начинается. Да, он должен был находиться именно здесь.
Дениел улегся на заднем сиденье, расслабленно сложил руки с зажатыми в них шашками с газом на животе, закрыл глаза и стал мысленно считать в обратку, от нуля до пятнадцати. А закончив, не открывая глаз, тихо скомандовал:
– Ковш.
В кабине инкассаторского броневика стояла неимоверная духота. Остро пахло потом, ментоловым табаком и оружейной смазкой. Нудно бубнило радио. Старенький пластмассовый вентилятор изо всех сил с жужжанием перемалывал удушливый воздух рядом с приклеенной на торпеду пятнистой фигуркой Скуби-Ду, покачивающей улыбающейся мордахой на пружинке в такт движению.
– Глянь-ка,
