заднем сидение, уменьшиться в размерах, врасти в его кожу, стать невидимкой, наконец. Но… нельзя.
Вечером я – в маленьком чёрном платье, ждала его с новым кулинарным шедевром и зажженными свечами.
– Вы должны срочно приехать в городскую больницу, – сообщил мне уставший голос врача. – Ваш муж попал в аварию.
– Что с ним?! Что с Антоном? – спросила я с ужасом.
– Он пока жив. Приезжайте, – ответил врач, и я услышала короткие гудки.
Я вызвала такси и умоляла таксиста ехать, как можно быстрее. Лишь бы успеть. Лишь бы увидеть его живым. Пробок не было, но я всё равно опоздала. Я это сразу поняла.
– Крепитесь, – сказал мне врач тем же уставшим голосом и ушёл в операционную.
Его можно было понять. Работы у врачей хватало.
– Нук, ты не горюй сильнот. Ишь, сырость развела.
Я подняла лицо, мокрое от слёз. Передо мной стояла старенькая медсестра.
– Твой-то хоть и безработный был, но видать, крепко тебя любил. Ага, – старалась подбодрить меня старушка.
– С чего Вы решили, что он безработный… был?
Моё лицо мгновенно высохло.
– Так у него в карманах справка лежала. С этой… с биржи труда.
Я онемела.
– Зато как помирать решил, о тебе думал. Передайте, говорит, что люблю я её, мою Аннушку. И помер. Ага.
Я развернулась и пошла вызывать такси.
При рождении меня назвали славным именем Маргарита.
Аннушкой звали коллегу Антона с его бывшего, как оказалось, предприятия, чья деятельность жизненно необходима большому городу.
Танечка горько плакала
Нет, мячики в речку Танечка не роняла. Вообще тема мячиков была не про неё. Танечка любила петь. Голос ангельский. Личико тоже ангельское, в обрамлении золотых локонов.
– Танюша, ты почему плачешь? – спросила мама. – Кто обидел?
– Я больше никогда не буду петь, – еле разобрала женщина сквозь всхлипывания и рыдания.
Мама усадила дочку на колени.
– Это ещё почему? Ты же настоящий талант.
– Светка Тараканова сказала, что я вою, как собака в лунную ночь. И все засмеялись.
– Тебе так важно её мнение?
– Нет.
– Тебе не кажется, что она просто тебе завидует?
– Думаешь? – спросила девочка, вытирая слёзы.
– Подозреваю. Ты, когда поёшь, что чувствуешь?
– Радость! – ответила Танечка.
Голубые глаза сияли счастьем.
– Вот видишь. Ты скоро вырастешь и поймёшь, что люди делятся на два типа: одни делают что-то, радуются и помогают другим, а есть те, которые ничего не умеют, не хотят ничего делать, но всегда готовы критиковать.
– Правда?
– Конечно! Если человек что-то делает, он знает, как это трудно. Такой человек никогда не будет так жестоко комментировать. Промолчит или посоветует,
