чуть не опоздал на работу. У мамы подгорел омлет. У тебя с утра живот болел. У всех плохое настроение. А я ничем помочь не могу. А ведь хотела. Задумывала желание и бросала горошины, но они падали на пол, и ничего не происходило. Только хуже стало. Несколько горошин попали маме под ноги, и она чуть не упала.
– А в меня зачем бросалась? – спросила Оля.
– А тебя я пыталась мысленно убедить, чтобы ты не спала на сквозняке. Но если честно, с тобой была последняя попытка. Сначала, как обычно, бросала горох, потом решила гречку попробовать, результат тот же. Перепробовала всё: рис, сахар, соль, весь пол крупой засыпала, но по-прежнему ничего не получалось. Тут я окончательно поняла, что для вашего дома стала совсем бесполезной, – Маха опустила голову и замолчала.
– Нет. Ты не бесполезная. Ты нужная. Ты моя подружка. С тобой весело. А косички ты умеешь плести без своих горошин? Заплети мне косичку, а я пока полежу, подумаю. Может и надумаю чего.
Оля положила голову на подушечку рядом с Махой.
– Спасибо тебе, Оля, – сказала Маха, заплетая первую косичку, – я поделилась своей бедой и, как будто, легче стало.
– А знаешь, Маха, и у меня что-то пошло не так. У нас в детском саду объявили карантин. И на улицу почему-то ходить нельзя. Мне так скучно. Это хорошо, что ты теперь видимая. Ты будешь со мной играть?
– Ну конечно буду. И играть, и сказки рассказывать, и песни петь, – ответила Маха, продолжая сплетать непослушные кудряшки в косички.
За окном темнело. Оля лежала с закрытыми глазами. Маха копошилась в её кудряшках. Ветерок играл пёрышком под колокольчиком, а колокольчик пел свою песенку.
глава 3. Грустные новости
Оле было так приятно. Она очень любила, когда кто-нибудь расчёсывал её волосы. От наслаждения она закрыла глаза.
– Ты не волнуйся, Маха, я не сплю. Я думаю. Сколько ты уже косичек заплела? Три? Не устала? Ну ты плети, плети, а я ещё подумаю, – с улыбкой сказала Оля, не открывая глаз.
– Да хватит уже думать, – ответила Маха, – Ты лучше поспи. Утро вечера мудренее. Завтра вместе подумаем на свежую голову.
И Маха запела колыбельную. Оля такую никогда ни от кого не слышала. И мотив был такой нежный, успокаивающий. Сон постепенно овладевал ею.
– Сон, тихонько опускайся,
Нашу Олю успокой,
Нежной дымкой распластайся,
Мягким облаком укрой.
Ветер, в поле разыгрался,
Разошёлся, разгулялся.
Ты тихонько покружись
И как Оля, спать ложись
Море синее, взыграйся,
Побуянь и пошуми.
Только долго не упрямься.
Ты, как Олюшка, усни.
Маха заметила, что дыхание у Оли стало ровным, спокойным – значит, уснула.
– Вот и правильно. Вот и хорошо, – пробормотала Маха и потянулась к кнопке светильника, чтобы выключить его, но не дотянулась.
