истощила нервную систему.
Она сидела на стуле, а на трех стульях, повернутых к ней спинками, висели новые платья. Склонив голову набок, Ксения любовалась ими, как кошка новорожденными котятами. Была бы воля – стала бы их облизывать.
Удалов, как положено глупому мужу, спросил:
– Ты чего платья развесила? Стирала, что ли?
Он и не сообразил, что у жены таких платьев отродясь не было.
Зато когда пришла Максимкина жена, она с порога взвыла.
– Это еще что такое, мамаша? – кричала она. – Что это вы на старости лет решили деньгами разбрасываться?
На что Ксения ответила с достоинством:
– Не твои деньги трачу!
Не было согласия в семье Удаловых.
Ксения хотела было вообще не рассказывать невестке о своих возможностях, крепилась часа два, только после ужина не выдержала. Пусть знает!
Но Маргарита умела быть овечкой, сусликом, бабочкой, когда ей это было выгодно. Так что еще через полчаса женщины уже соорудили ей два платья и один модный плащ по выкройке из «Бурды».
Странности с пассибулиферой начали наблюдаться именно тогда.
Женщины трудились в комнате Ксении, а мужчины смотрели телевизор, но в комнату не заглядывали. Максимка крутился возле женщин и радовался, потому что весь пошел в Корнелия и рос независтливым.
– Ах, мама, – произнесла Маргарита. – Как мне нравится вон тот материальчик, на синем платье. У вас еще лоскутка не найдется?
– Кончилось, – сказала Ксения. – Возьми другой цвет.
– Нет, мне такой же хочется, – возразила Маргарита и подошла к вешалке, на которой висело новое платье свекрови. Капнула на подол из бутылочки в расчете на то, что платье удлинится и она сможет оттяпать от него лишний лоскут.
Но платье не пожелало расти без человеческого тела. О чем, кстати, Минц Ксению предупреждал.
Догадавшись об этом, Маргарита сладким голосом попросила свекровь:
– Мама, можно я ваше синее платьице немножко примерю?
Ксения была доброй. К тому же она знала, что раз Маргарита в два раза ее тоньше, то вряд ли платью будет от нее порча.
Маргарита схватила платье и стала надевать его перед зеркалом.
Платье наделось быстро, словно скользкое, обняло молодую женщину и прильнуло к ней – Маргарита особым женским чутьем поняла, что она понравилась платью.
Она хотела было попрыскать на подол лишайниковым соком, чтобы потом отрезать себе лоскуток, но медлила, словно внутренний голос подсказывал, что лучше платья ей не отыскать. И не надо лоскутки тратить.
И в этот момент Ксения, обернувшись, увидела, что синее платье сидит на невестке в обтяжку, как влитое. Платье-то, оказывается, уменьшилось, а об этом Минц не предупредил.
– Это еще что такое? – спросила Ксения грозно. Не от жадности, но потому, что любила во всем порядок. – А ну вылазь
