Мария на коленях умоляла оставить Ивана в покое. Ее любовь к нему была любовью жертвенной, безрассудной, и Катерина, обладательница тяжеленькой ручонки, которой она при случае могла вразумить даже и мужа, бывшего на две головы выше ее, только дивилась такой безответности.
Разумеется, когда Мария стала любовницей государя, Ивану пришлось на время спрятать кулаки в карманы, однако Катерина не раз слышала, как он бранил девушку самыми грязными словами. Катерина подозревала, что Мария тайком изменяла Петру с Орловым, когда и денщик, и метресса были взяты государем в большое заграничное путешествие, которое длилось чуть не год. Во всяком случае, Катерина почти не сомневалась: те ночи, которые Петр проводил с женой, Марья проводила со своим ненаглядным Иванушкой.
Видит Бог, Катерина по-своему любила свою камер-фрейлину. Гамильтонша была девка добрая, бесхитростная, коварства в душе не таила и была искренне предана императрице, которую обманывала против своей воли. К примеру сказать, Мария – одна из немногих фрейлин государыни – спокойно сносила ее причуды с платьями и прическами. Ведь Катерина запретила дамам убирать алмазами всю голову: можно было украсить прическу только с левой стороны. Сама же Катерина покрывала алмазной сеткой всю голову, особенно когда в летнюю жару стригла волосы под корень. Мешали тяжелые косы, когда ездила с Петром по военным лагерям. Там ни помыться, ни причесаться толком, вот и брила царица голову, прикрывая лысинку драгоценностями. Постепенно моду на эти сетки она перенесла и на придворные балы, но только для себя одной… Точно так же Катеринины дамы не имели права носить горностаевые меха с хвостами (а ведь известно, что это главное украшение горностая!) и сорочки с длинными рукавами. Глупенькие фрейлины задыхались от зависти и пробовали даже роптать на императрицу, которая была в своей вотчине, в этом бабском курятнике, истинным диктатором. Однако Мария Гамильтон спокойно сносила любые причуды государыни. Может быть, потому, что в любом, вовсе простеньком платье все равно смотрелась восхитительно и понимала, что даже самый причудливый наряд – всего лишь рамка для ее красоты.
Катерина этой красоте не завидовала, никакого зла на Марию не держала, однако Гамильтонша сама довела себя до погибели.
Когда царская семья и свита вернулись из путешествия, Мария была беременна. Почему-то она пребывала в убеждении, что ее ребенок зачат от Ивана Орлова, а поэтому решила его извести. Она всячески таилась, утягивалась, скрывала и тошноту, и растущий живот, и боли, а когда пришло время рожать, затеяла делать это втайне. Посвятила она в свою беду одну лишь служанку, которая и стала свидетельницей не только родов, но и убийства ребеночка.
Перепуганная и запуганная служанка поклялась молчать – и молчала. Так бы, может статься, дело и сошло бы с рук царевой любовнице, однако в дело вмешалась ревность, змея подколодная. Мария узнала, что Иван Орлов завел себе новую подругу. Ею стала генерал-майорша Авдотья Чернышева,
