против истины. Стремление и дать, и взять – и вашим, и нашим он ощутил с ранней (не читай вслух) юности. Если Серик и был озадачен фактом собственной бисексуальности, то длилось это не дольше, чем проходит с белых яблонь дым. Пуркуа бы и па, говорил он себе не однажды, любуясь тугим задом и мускулистыми ногами своего сверстника, и чаще даже – нет. У взрослых партнеров он перенимал богатый опыт, которым после щедро делился с более юными. Одним словом, многостаночник.
Впрочем, положа руку на сердце и не только, больше и чаще удовольствия Серику дарили всё-таки леди, а не джентльмены.
Свою уникальную сексуальность – а точнее, как затем показала жизнь, сексуальную уникальность – Серик не скрывал. Но и не афишировал. Пока не вмешался случай.
У него зазвонил телефон.
– Кто говорит? – спросил отец. Серика в тот исторический момент дома не оказалось.
– Это ты, мой сладкий рогалик? – вкрадчиво откликнулся вежливый мужской голос. У них с сыном были удивительно похожи голоса.
Родитель Серика служил в посольстве дипломатом. Поэтому теряться не привык.
– Нет, – бодро ответил он. – Это хозяин кондитерской.
У Серика было два сводных брата от равного же количества предыдущих браков отца. Жили они в разных районах города, а Серик жил в третьем. По этому поводу он однажды подумал: батя метит территорию.
Звонивший тотчас разъединился, оставив Серикова предка наедине с двумя главными классическими вопросами – кто виноват и что делать.
– Однако, – молвил производитель сладкой сдобы и уселся смотреть футбол. Но это не удавалось. Его преследовала мысль о том, что все игроки делают это друг с другом, а может быть, даже с арбитром.
Лучший способ узнать ответ – это задать вопрос. Отец Серика решил огорошить сына своей осведомленностью.
– Пидор, – многозначительно заметил он, когда вратарь любимой команды пропустил в ворота гол.
Старик пожарил себе яйца. Он сделал все, как обычно любил, но на этот раз омлет с помидорами и репчатым луком удовольствия не принес. Он вяло сунул в рот последний кусок, когда вернулся сын.
– Здорово, бать, – жизнерадостно воскликнул Серик. – Ужинаешь? А я вот рогаликов сладких купил к чаю…
Ключевое слово прозвучало как грохот канонады. Яйцо застряло в глотке.
– Рогаликов, говоришь?! – отец яростно покраснел и угрожающе выпалил: – Я всё знаю!
С момента первого подражания Петру Ильичу Чайковскому – заметьте, не в манере написания музыки, – Серик был готов к тому, что сколь веревочка не вейся, а шила в мешке не утаишь. Поэтому лица не потерял, а спокойно заметил:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно
