Эх, Витя!.. Как тебе, кстати, моя новая причёска?
– Очаровательно! – выдавил из себя Витя.
– Ах, какой ты у меня несмышлёный! – снисходительно улыбнулась Марина. – Если бы не я…
В следующий раз он решил выпрыгнуть в окно. Благо этаж был высоким – четвёртым. Если хорошенько постараться, изловчиться, прыгнуть вниз головой, можно было не сомневаться в положительном результате!
Витя открыл окно, прицелился, рассчитал траекторию полёта, сделал шаг навстречу вечности…
«Свобода!» – успела промелькнуть в нём счастливая мысль.
– Окна моешь? – раздался тут за спиной голос любимой жёнушки. – Молодец!.. А тряпка-то где?.. Забыл?.. Ах, ну какой же ты у меня недотёпа! – Марина покачала головой, насмешливо улыбаясь. – Ладно-ладно, не слезай, я сама принесу… Ой, да ты и тазик-то с водой не приготовил?.. Ха-ха! Вот что значит человек рассеянный! Умора с тобой!
Ночью, когда Марина сладко спала, Витя выбрался из постели, взял со стола большой кухонный нож… Пора было покончить с этим кошмаром! Всё! Идеальная жена довела его да последнего предела! Раз повеситься не удалось, он решил вскрыть себе вены!
Осторожно, на цыпочках, чтобы не разбудить свою вечную «воспитательницу», Витя подошёл к мойке (приобретённые за годы семейной жизни привычки работали как надо: он боялся забрызгать кровью пол).
– Ну всё, – прошептал Витя, предвкушая скорое освобождение от бренного бытия, – прощай немытая…
– Витя! – раздалось вдруг за его спиной. – Что ж ты без тапочек на холодном полу?.. Картошку решил почистить?.. Голодный?.. А сколько раз я тебе говорила, что на ночь вредно? Картошка – это вообще яд! Ты знаешь сколько в одной картофелине крахмала? Целый воз! Оттого и колорадский жук так быстро толстеет!.. Нет, Витя! Если уж ты решил отравить свою жизнь картошкой, то только через мой труп!.. Не надо тебе кушать картошку! Попей лучше кефира…
– Ну всё! – прошептал тут Витя. – Ну, всё!..
Он медленно отложил нож в сторону, медленно повернулся к жене, и…
Нежно поцеловав её в щёчку, пошёл пить кефир!..
ДЕНЬГИ – ЭТО НЕ ТО, РАДИ ЧЕГО СТОИТ ЖИТЬ
У одного мужика были золотые руки. За что бы он ни взялся, какую бы работу ни начал делать, любая в его руках прямо-таки горела.
– Кладезь ты у меня! – не могла наглядеться на него жена.
И, надо признать, похвала ему нравилась, хотя сказать, что он собою возгордился было совсем нельзя. Гордый человек за свою, даже самую малую работу, спросит по высшей ставке – я, мол, кладезь, соответственно достоин! – а этот же и минимальную плату за большой труд спросить стеснялся.
– Ах, как мастерски сделал! – восхитится иной человек. – Не знаю, как бы мы и справились сами!.. Ну, говори теперь, сколько с нас за работу! И не стесняйся!
– Да что вы! – раскраснеется золоторукий, отмахиваясь. – Как-то и разговор заводить
