нас желание заключить в объятие сие вместилище нечистот и отбросов?».
Как говорится, приехали. Можно подумать, у самого автора этого пассажа в глубине ноздрей – янтарь и жемчуг. Но если даже посмотреть на проблему с сугубо теософской точки зрения, то, спрашивается, для чего ж тогда Господь Бог вообще создавал женщину? Не для искусственного же осеменения. Скорее всего, этот монах считал так: ну уж ладно, выполняя завет Божий – плодиться-размножаться, простой смертный может разок-другой, зажмурив глаза и закрыв нос, приблизиться к женщине. А так – лучше от нее держаться, как от смертного греха, подальше.
Святой Джон Христосом тоже не строит никаких иллюзий относительно женского пола: «Среди всех диких зверей нет ни одного столь вредоносного, как женщина». То есть опять-таки – лучше от женщин, как и от диких зверей, держаться подальше.
Католических священников, в общем-то, понять можно. Целибат запрещал им жениться и вступать в связь с женщинами, так что подобная форма нападения на противоположный пол была для многих из них формой самоутверждения. Эта же причина, вероятно, лежала отчасти и в охоте католической церкви на так называемых ведьм. Сложнее понять далеких от церкви мужчин, которые тоже считали хорошим тоном сказать что-нибудь мерзопакостное про женщин. И стоит восхититься мужеством проживавшей в это время во Франции Кристины Пизанской, которой, надо полагать, настолько осточертели все эти женофобствующие графоманы, что она сама написала книгу «Livre de la Cité des Dames», (1404-1405 гг.), которую можно перевести как «Книга о Граде женском», или «Книга о городе женщин».
«Всякий, кто открыто клевещет на женщин, – пишет она, обращаясь к одному из таких авторов, – делает это по злобе сердца, вопреки разуму и природе <…> Вопреки природе потому, что нет ни одной твари – ни зверя, ни птицы, – которая не любила бы своих самок, и было бы совершенно противоестественно для разумного человека поступать наоборот». Опровергая постулат толкователей Библии о том, что Бог якобы вдохнул дух только лишь в Адама, а Ева – это существо, полученное из ребра последнего, а, стало быть, не обладающее душой, Кристина доказывает, что женщина совершенно полноценный человек и такая же личность, как и мужчина. Без всякого преувеличения можно сказать, что Кристина была предтечей современного феминизма в лучших его проявлениях. Вот один из фрагментов ее сочинения, который и до сих пор, увы, сохраняет свою актуальность: «Если кто-нибудь попытался бы написать новую книгу о супружестве в соответствии с истиной, рассмотрев спорные мнения о нем, то он открыл бы совсем иные факты <…> Для сколь многих женщин из-за грубости мужей безрадостная жизнь в узах брака намного тяжелей, чем жизнь рабынь у сарацинов. Боже, сколько тяжких побоев без причины и повода, сколько оскорблений, угроз, унижений и жестокостей стойко снесли многие женщины, и ни одна ведь не возопила о помощи! А вспомни еще и тех женщин, которые едва не умирают
