стояла бадья в виде бочонка, накрытого деревянной крышкой, где лежал черпак. Он наполнил его содержимым бадьи и вынырнул наружу. Пристально смотря прямо на пленницу и оценивая её реакцию медленно выпил ярко-красный напиток.
На удивление вкусный кисло-сладкий ягодный морс, прекрасно утолял жажду. Это был его любимое питьё. После Сомы, конечно. Волшебное средство от жажды и усталости в жизнь Индры привнёс Диль со своей далёкой родины. Он как-то сварил напиток для себя, атаман попробовал и ему понравилось. С тех пор хозяин постоянно заставлял мальчишку варить только его и держать питейный бочонок всегда полным.
Взъерошенная девушка имела такое умоляюще жалкое выражение лица, что Индра даже поперхнулся морсом от подступившего смеха. Остатки вкуснятины демонстративно выплеснул на землю, а её распахнутые в изумлении и негодовании глаза, как-то сразу опять наполнились слезами. Он с ней играл, и эта игра его забавляла.
Атаман повторил процедуру и вновь наполнил черпак живительной влагой, но на этот раз протянул его Заре:
– На, пей.
Девушка, медленно вытянув дрожащие руки вперёд двинулась в направлении вожделенной влаги, всем своим видом напоминая до смерти запуганного, но очень голодного зверька. Наконец черпак оказался у неё, и пленница сначала в испуге уставилась на жидкость, будто ей подали что-то ядовитое на вид, и при этом отстраняя от себя посудину скривила на грязной мордашке отвращение, но тут же поднесла к лицу и зачем-то принялась обнюхивать.
Индра стоял рядом, довольный как бер объевшийся малины. Эта сцена его явно забавляла. Наконец пленница попробовала немножко на вкус почмокав губками, и распробовав с жадностью прильнула к черпаку. Пила взахлёб, торопясь, но что самое любопытное ни капли не пролила. Выпив всё досуха, она медленно протянула посудину хозяину. И на её лице засветилось явно попрошайническое – «ещё».
– Хватит. А то лопнешь, – отреагировал он на её бессловесную мольбу и убрал черпак туда, откуда достал.
– Пойдём дальше, – с какой-то уже весёлостью в голосе проговорил Индра, направляясь в сторону зарослей конопли, чей ровный край говорил об её искусственной посадке. Подойдя к насаждениям и указывая на высоченную траву, и указав на проход между рядами проговорил:
– Гадить туда.
Она потупила глазки и впервые за всё это время пленения буквально выдавила из себя вполголоса:
– Не хочу.
– Как знаешь.
С этими словами атаман распустил завязки на кожаных штанах и без всякого даже признака на стеснение полив ближайшие травины отходами жизнедеятельности, не завязывая, а придерживая портки рукой, зашагал обратно к повозке. Она безропотно засеменила следом. Но на этот раз Индра повёл её к другой стороне своего жилища, где стоял большой пёстрый шатёр, такой же ляписный, как и сама повозка, укрытый шкурами, из верхушки которого извивалась струйка белёсого дыма. Рядом с шатром был насыпной круглый холм, хоть
