особом влечении футбольного народа к Яшину. К нему были одинаково тепло расположены как сиятельные звезды – эти футбольные генералы, так и безвестные солдаты огромной футбольной армады. Как именитые писатели, актеры, государственные деятели, так и безымянные завсегдатаи трибун. Иначе чем магнитным свойством притяжения и интереса к нему невозможно объяснить примечательные факты, которые я свел в своеобразную мозаику для этой публикации, выбрав из целого массива такой фактуры.
Яшин был человек благодарный, дорожил добрым отношением к себе, но больше всего его грела профессиональная оценка «братьев по классу» – вратарей. Не замеченный в коллекционировании газетных и журнальных вырезок о своей персоне, потому как не придавал ей повышенного значения, тем не менее Лев Иванович сохранил экземпляр миланской «Гадзетта делло спорт» с высказыванием чемпиона мира 1982 года Дино Дзоффа: «Для меня идеалом голкипера служит Лев Яшин. Именно благодаря ему, его примеру, его опыту я продержался в футболе до 40 с лишним лет».
Что могло быть приятнее единственного в своем роде съезда лучших голкиперов мира, которых «папа» Дино и пригласил в 1983 году на свои торжественные проводы из большого футбола. В курортный городок Сан-Ремо, всемирно известный ежегодным конкурсом итальянской песни, съехались Владимир Беара (Югославия), Хосе Ирибар (Испания), Лев Яшин (СССР), Гордон Бенкс (Англия), Пит Шрийверс (Нидерланды), Иво Виктор (Чехословакия), Ян Томашевский (Польша), а также соотечественники Дзоффа вратари «скуадры адзурры» разных поколений – чемпион мира 1938 года Альдо Оливьери, Лоренцо Буффон (дядя лучшего вратаря наших дней, чемпиона мира 2006 года Пьерлуиджи Буффона), Джулиано Сарти. По предложению виновника торжества они сами и выбрали себе премьера – даже ценой некоторой невежливости к гостеприимному хозяину. Но при голосовании тот выразил лишь солидарность с остальными: общим избранником оказался Лев Яшин. Против него был подан всего один голос – его собственный.
Когда триумфатор вернулся в Москву, то рассказывал друзьям и журналистам о чем угодно из своих приятных и пестрых впечатлений – об ослепительной голубизне итальянского неба, непринужденности обстановки вратарского «саммита», прекрасном фильме, посвященном виновнику торжества, только не о результатах «плебисцита»: его скромность была неодолима никакой славой (первый редактор «Футбола» Мартын Мержанов, толкуя о замечательном вратаре, наградил его специально придуманным термином «славостойкость»). Однако о том, что в пользу Яшина со всей определенностью склонилась чаша весов самого значимого (потому как профессионального) референдума по определению вратаря № 1, протрубили все ведущие спортивные газеты мира. Коллегиальный пиетет перед Яшиным отборных лиц своего же, вратарского круга представляется мне знаковым. Но сами убедитесь, что не менее впечатляющи и другие, повсеместные случаи излучения признательности и восхищения.
В 1963 году на следующий день
