дней на краю осени мы играли на берегу Озера и, как обычно, нам это быстро надоело. На Озере, как я уже говорил, хоть и красивые пейзажи, но очень мрачные. Чёрная-чёрная вода, уходящая за горизонт, разбросанные по берегу валуны со странными узорами, выточенными прибоем, кривые сосны, как будто застывшие в агонии. Казалось, что из такой чёрной воды просто обязательно должно вылезти чудовище. В общем, надолго нас не хватило, и мы опять ушли в лес. Тем более, обещали быть грибы, если верить дождю, который пролился накануне.
Мы сначала проверили места, расположенные в непосредственной близости, но ничего не было, кроме нескольких перезрелых сыроежек, кучки чахлых лисичек, пары подгнивших подберёзовиков и ожиревшего старого маслёнка. Видимо, кто-то здесь уже побывал. Впрочем, мы особо и не рассчитывали на успех в этих общедоступных прибрежных областях, по ним бродили все кому не лень. Самые интересные места скрывались в глубине, куда вели едва заметные тропы. Мы двинулись по одной такой – по которой прежде часто ходили с дядей. Что это за тропа, никто не знал, но точно не звериная, потому что она была из каменной кладки. Давным-давно, в незапамятные времена, кто-то притащил с лес кучу булыжника, чтобы выложить её. Она обрывалась далеко в лесу, в дремучей выгоревшей чаще, так же внезапно, как и начиналась. Тропа вела вдоль нескольких грибных мест, лужаек и мшистых прогалин, где обычно любили прятаться боровики и подосиновики.
Как назло, мы почти ничего не находили. А когда долго не находишь то, что ищешь, интерес к поиску пропадает. Вот и нам скоро наскучило искать, и мы просто брели, вяло поглядывая по сторонам, словно надеясь, что грибы сами нас найдут. Но вообще, всякий, кто знаком с грибным делом, знает закон: грибы не любят грибников-раздолбаев и открываются только тем, кто ищет их тщательно и с азартом. Поэтому вскоре мы даже сыроежки перестали замечать.
Мы шли и шли, и наблюдали, как интересно солнце, клонясь к западу, меняет окраску ветвей в кронах деревьев – с ярко-жёлтой на красную.
Наш покой нарушил перестук камней где-то впереди.
– Стой! – сказал я сестре и схватил её за руку. Раньше я не стал бы волноваться из-за какого-то лесного шума – мало ли что, птица села, заяц пробежал или просто ветер. Но после того случая у Медвежьего пляжа и подслушанного с балкона разговора я опасался встречи с неприятными незнакомцами.
Мы замерли, напряжённо вслушиваясь и вглядываясь в тропу. Лес молчал, даже ветер полностью стих. Я заметил слева в паре метров гигантскую паутину, натянутую между двух далеко отстоящих друг от друга стволов. Посреди сети застыл толстый безобразный паук, растопырив мохнатые лапы. Прошло несколько секунд. Тишина. Сестра посмотрела на меня с насмешкой:
– Ну что, можно идти?
В этот момент снова раздался перестук, но уже громче. Затем послышалось фырканье, и впереди появился здоровенный старый кабан. Он посмотрел на нас, затем сердито ударил о каменную насыпь задней ногой. Этого было достаточно,
