style="font-size:15px;"> Мужик достает восемь засаленных билетиков – у мужиков все
больше билетики (рублевые бумажки), трояки и пятерки тоже бывают, красный билет (10 руб.) редкость, четвертной (25 руб.) еще реже, а билет (100 руб.) бывает только у артелей – и идет со старостой в амбар получать хлеб.
– Мужик пришел из Дядина, – докладывает Авдотья.
Иду в кухню.
– Здравствуйте, А.Н.
– Здравствуй. Что? хлеба?
– Хлебца бы нужно.
– Осьмину?
– Да хоть осьминку бы.
– Четыре рубля.
– Денег нет. Отпустите под работу. Кустиков нет ли почистить.
– Кустиков нет. Работы все сданы, только полдесятины льну не
сдано.
– Знаю. Мы ленку бы взяли.
– Нельзя. Ты один с женой и дочкой, у тебя только пара лошадей. Не сделаешь.
– Да оно точно что пара.
– Нельзя. Не сделаешь. Лен, сам знаешь, много работы ко вре-мю требует.
– Да уж сделаем. Взявшись, нельзя не сделать. Свои работы бросим, а по договору сделаем. У соседа лошадей прихвачу. Только бы теперь перебиться.
– Нет, нельзя. Не сделаешь. Тебе лен не под силу. Да и живешь далеко – за семь верст. Ищи тебя тогда. Нельзя, не сподручно.
– Оно точно не сподручно. Трудно со льном одиночке. Точно – не сделаешь. Дело-то плохо. Хлеба нет, а в кусочки идти не хочется. А тут скот продать грозятся за недоимку. Что ты будешь делать!
Мужик уходит пытать счастья в другом месте.
«Панас пришел из Бардина», – докладывает Авдотья.
Иду в кухню.
Этот уже и здравствуй не говорит, а начинает прямо.
– А.Н., дай хлеба хоть пудик – есть нечего.
– Да ведь за тобой и без того долгу много.
– Отдам. Ей-богу отдам. Сам знаешь, отдам. Дай, А.Н. Есть нечего. Жена с девочкой в кусочки пошли, много ли они выходят – старуха да девочка – разве что сами прокормятся. Сноха дома – скот убирает. Мы с сыном дрова возим. Ей-богу, сегодня, что было мучицы, последнюю замесили. Дай, А.Н. Оправлюсь, отдам. Овцу бы продал – хозяйство свести не хочется. Может, как и перебьюсь, а там, даст бог, и хлебушка уродится.
– Ну, хорошо. Меру дам.
Панас доволен. Теперь он на несколько дней обеспечен, а там, может, жена с девочкой кусочков принесут, а там… Но мужик без хлеба не думает о далеком будущем, потому что голодный, как мне кажется, только и может думать о том, как бы сегодня поесть.
И так каждый день. Приходит мужик: работы дай, хлеба дай, денег дай, дров дай. Нынешний год, конечно, не в пример, потому что неурожай и бескормица, но и в хорошие года к весне мужику плохо, потому что хлеба не хватает. А тут еще дрова, с проведением железной дороги, дорожают непомерно – в три года цена на дрова упятерилась, а дров ведь у мужика в наделе нет. Лугов у мужика тоже в наделе нет, или очень мало, так что и относительно покоса, и относительно выгона он в зависимости от помещика.
