журнал, дескать, залётный, и никто худого умысла для отца не учинял. А Василий, сын, как бы, между прочим, посоветовал:
– Ты, отец, всё-тки просмотри его. Ведь тоже орган и тоже медицинский…
На что Аркадий Осипович ему ничего не ответил. Ушёл в свою комнату. Ушёл с большой обидой на всех: и на тех, кто довёл "Здоровье" до лимита; и на тех, кто не мог или не захотел журнал его любимый выписать; и на тех, кто нарочно его на Черноморское побережье сплавил. Все они, все эти товарищи, сговорились!..
Долго Аркадий Осипович переживал, сетовал на превратности судьбы и в расстроенных чувствах со слезами на глазах всё же взял подкидыша, то есть тот журнальчик, в руки…
На другой день, поутру, Аркадий Осипович Крошкин заспешил. Лицо его приятно золотил черноморский загар, а в глазах заискрился задор. А дорога его лежала, – и куда бы вы думали господа хорошие?.. Да-да, на почту! А зачем? – правильно. Чтобы подписаться на журнал "Акушерство и гинекология".
Видимо, было в нём, в том журнальчике что-то, для этого самого, ээээ… для стимула здоровья. Вдохнул он жизнь в Аркадия Осиповича, привёл в движение человека.
Вот так-то вот, господа хорошие. Ищите стимулы на старости лет. Ищите. И доживёте до моих годочков.
Кирпич.
Как-то возвращался с работы Зайчиков Антон Иванович тёмным вечером домой. А потому он припозднился на работе, что пережидал, когда мастер покинет цех. Антон Иванович партию "неделек" заканчивал, – модные штучки надо сказать, ходовые колечки. А мастер хоть и ничего мужик, а сволочь. За ширпотреб душу вымотает. Казалось бы, ему-то какое дело, чем рабочий класс после своего трудового дня занимается. Что точит, выпиливает… Не его же руками! Не на его же станке! И не из его же металла!.. Ан нет, обязательно встрянет. Вот и приходится, который день в бытовке пережидать, когда он уйдёт и потом втихаря работать.
А нержавеечка – трубка – попалась, грех не приберечь и не выточить из неё колечки. Тем более, сейчас они спросом пользуются. Молодые девушки прямо-таки нарасхват требуют – чем не сказочный подарок к Новому году! А хорошему токарю, при наличии материала и средств производства, сделать их – плёвое дело. И Антон Иванович нарезал их четыре десятка. Осталось на последних десяти накатку сделать, и, пожалуйста, душа-красавица, с моим почтением. Вот и задержался в цехе после работы.
А в этот поздний предновогодний вечер в городе появились неизвестные горожанам лица. Внешне они: о двух ногах, о двух руках, головы покрыты шапками, и тела тёплой одеждой. То есть они полностью сливались с земными существами и не отличались от них. Но… тот, кто с ними сталкивался, понимал существенную разницу между добропорядочными гражданами и этими странными существами. Зайчикова о них предупреждали, да и слухи распространялись по городу со скоростью волн сарафанного радио. Антон Иванович не то, чтобы не верил в них, не то, чтобы не опасался. Однако подогреваемый интересом и рабочим энтузиазмом, в этот вечер потерял бдительность.
Вышел Зайчиков из
