сам не знаю, что на меня нашло. Вот и Виолетта о тебе то же самое сказала, что она в глаза тебя не видела. В результате мне пришлось спать в гостиной.
– Немудрено, что жена отправила тебя в гостиную, Серёг. Ты своими подозрениями её сильно обидел.
– Да я это уже понял, что был неправ. Саш, если сможешь, посоветуй, пожалуйста, как мне теперь загладить свою вину перед Виолой? Ещё и Глашу с утра обидел, она сказала, что я ей не папа, а дядя Серёжа.
– Даа, можно сказать, тяжёлый случай. Тут тебе придётся прилично потратиться.
Скороходов посоветовал Мурашову Виолетте купить букет цветов, шампанское или красное вино, коробку конфет, духи. Ещё заказать баннер с извинениями. А дочке – билеты в цирк, но лучше на всю семью купить билеты.
– Дочка, думаю, уже и забыла о том, что сгоряча сказала, что ты не папа ей.
– Спасибо, Саш, за совет. Попробую сделать так, надеюсь, что буду прощён. Глаша не сгоряча так сказала. Для меня самое обидное то, что вчера вечером Глафира назвала меня папой, а сегодня…
Скороходов, убирая со стола тарелки и кружки, сказал:
– Назвала? Извини, я может, лезу не в своё дело. Она неродная?.. Хотя ладно, если захочешь, сам потом расскажешь.
– И родная, и, можно сказать, не совсем, – уклончиво ответил Мурашов, – как-нибудь расскажу. Надо будет ещё Глаше позвонить.
Скороходов поддержал напарника и сказал, чтобы тот, конечно, позвонил. Мурашов ответил, что у Глаши сейчас урок, потом позвонит.
***
Майор Овсянников сказал Рублёву, посмотрев его паспорт и записывая данные:
– Гражданин Рублёв Станислав Николаевич, на вас поступило заявление от пострадавших. На каком основании вы напали на сотрудников полиции при исполнении?
– Чего?? На каких сотрудников?? – наигранно удивился Рублёв. – Я ни на кого не нападал.
– Действительно? А вот у меня другие сведения, к тому же вам удостоверения показывали. Но вы всё равно продолжили избивать, за это вам светит штраф либо арест до шести месяцев и тому подобное вплоть до лишения свободы сроком на пять лет.
– За что?
Овсянников повернул ноутбук монитором к Станиславу, показывая запись с камеры:
– «За что?» Вот за это.
Майор Овсянников ответил, что если бы не мгновенная реакция их сотрудника, который, рискнув, применил не совсем правомерный приём, так как у него времени на раздумья не было. И если бы не этот приём, Рублёву сейчас грозила бы совершенно другая статья.
– Аа, это. Да, не отрицаю, я ударил. И, признаю, был не прав. Услышал обрывок разговора и вначале не совсем понял, о чём шла речь.
– Повторюсь: они же вам показывали свои корочки, – сказал Марк Матвеевич.
– Я тоже повторю: вначале я не совсем понял, услышав обрывок разговора, что ваш капитан приглашает Анжелу в отделение, – развёл руками Рублёв. – Готов извиниться перед вашими сотрудниками. Старлея я случайно ударил, выбивая ксиву, так как думал, что она липовая.
Овсянников позвонил в кабинет
