оказался опытным офицером, быстро сбагрив выполнение распоряжений на Янчиса, подошёл ко мне.
– Господин капитан… – начал он, но я перебил его.
– Наедине в офицерском составе без чинов, Сильвестр Львович.
– Спасибо, Тимофей Васильевич. Вы считаете, что нам придётся брать форты крепости Таку силой оружия?
– Так считает адмирал Алексеев. И я его поддерживаю в этом мнении. Кстати, у вашего полка у солдат парадные мундиры черного цвета? Я не ошибаюсь?
– Скорее темно-зелёного. Но сейчас ввели белые рубахи. В них значительно легче в местной жаре.
– И ночью видно издалека. Атаковать форты придётся ночью. Поэтому приказываю взять в поход парадные мундиры и фуражки. До места боя нас доставят с комфортом, так что о весе солдатского ранца можно не беспокоиться, – я посмотрел на поручика, который стоял передо мной в белом мундире и такого же цвета фуражке. – Сильвестр Львович, и вы сами вместе с Петром Александровичем в этот поход наденьте лучше солдатские чембары[1] и черные мундиры с фуражками не забудьте.
– Слушаюсь, господин капитан, – приняв стойку «смирно», произнёс поручик. – Только как мы будем в темноте опознавать своих солдат?
– Очень просто. Кусок белой тряпки в виде повязки на левом плече. Надо ещё и на союзников заготовить. А то ещё перестреляем друг друга.
– Простое и, вернее всего, эффективное решение, – задумчиво произнёс поручик.
– Сильвестр Львович, есть ещё одна проблема, которую надо быстро решить.
– Какая, Тимофей Васильевич?
– Где бы найти динамит?
– А зачем?
– Ворота в форт вы как собираетесь открывать? Я думаю, что с разбега мы своими телами их вряд ли откроем. А так подвесил на вбитый в ворота хотя бы метательный нож или штык несколько скрученных вместе динамитных шашек, или патронов «целлюлозе-динамит», или кавалерийских пироксилиновых патронов, последние даже лучше, они взрываются от попадания пули. Подвесили, отошли на безопасное расстояние, выстрел, и вуаля, проход готов, – я изобразил правой рукой стрельбу из револьвера. – Но надо бы попробовать. Я вижу тут несколько мишеней из жердей и досок. Можно на них испытать.
Поручик повернулся к унтер-офицерам, которых продолжал «строить» Янчис, и громко скомандовал:
– Будаков! Ко мне!
Через несколько секунд перед нами предстал фельдфебель небольшого роста, весь какой-то квадратный, с заросшим бородой и усами лицом и хитрющим взглядом из-под густых бровей. Вытянувшись во фрунт, тот бодро доложил о своём прибытии.
– Прошу любить и жаловать, господин капитан, наш полковой каптенармус фельдфебель Будаков. По вопросам что-то достать – царь и бог, – произнёс, обращаясь ко мне, Станкевич, после чего обратился уже к унтер-офицеру: – Иван Фомич, у нас пироксилиновые шашки остались?
– Никак нет,
Шаровары.
