детства, те, чьи фотографии они, юные девушки послевоенных лет, бережно собирали и хранили. Она не могла представить себя рядом с ними, но это желание было выше нее, пятнадцатилетней школьницы Тани Дорониной из совсем простой, не театральной семьи.
Она стояла перед тяжелой дверью Дворца искусств на Невском и все не могла решиться ее открыть. И все же открыла. Встала в длинную очередь. Записалась. Теперь надо было сидеть и ждать, когда вызовут. Ее вызовут, она прочитает, исполнит, ей скажут, что она не годится, что у нее нет артистических способностей и таланта, и тогда можно будет жить спокойно. Или… не жить.
«Ты первый раз?» – спрашивает ее красивый парень. «Да, первый». Знал бы он, что ей только пятнадцать. Но вот называют ее фамилию. Надо идти.
За большим столом сидит Массальский, рядом с ним еще три человека.
– Что будете читать?
– Отрывок из «Мертвых душ».
– Опять «тройка»?
– Да.
– Ну, что ж, читайте.
Невский проспект в 50-х годах. На переднем плане Дом работников искусств.
Она читала, каждую секунду ожидая, что сейчас ее прервут, скажут: «Спасибо», и это будет означать: «Вы никуда не годитесь». Но не прерывают, слушают.
– Что еще?
– Лермонтов. «Демон».
– Читайте.
Как же легко, оказывается, читать стихи по сравнению с прозой, они сами рвутся из души, а голос какой-то чужой, непохожий и… громкий. Господи, это же она опять кричит, она не доносит мысль, это же истерика!
– Почему вы замолчали? Продолжайте.
Это Массальский. Но она молчит.
– Ну, хорошо, идите.
Вот и все. Она выходит, не чувствуя ног, не чувствуя себя.
– Спасибо сказали? – спрашивает ее все тот же красивый парень.
– Нет.
– Басню спрашивали?
– Нет.
Он смотрит сочувственно. С ней все ясно. Ну, ладно, так и должно было быть. Но она почему-то не уходит, оставаясь ждать списков тех счастливцев, которые прошли на второй тур. Три часа Таня сидела на подоконнике и смотрела на тех, кто поступает. Все они такие красивые, умные, наверно, талантливые. В общем, достойные быть принятыми в Школу-студию МХАТ. А она? Что она тут ждет? Даже отрывок не могла подобрать пооригинальнее. Дура, дура недоразвитая.
Вот наконец открывается дверь. Выходит девушка с листом бумаги. «Я сейчас прочту фамилии тех, кто прошел, а потом повешу список». В холле наступает мертвая тишина, девушка читает фамилии, а у Тани в голове начинается гул, она ничего не слышит, перед глазами туман.
– Как твоя фамилия? – спрашивает ее пышноволосая девушка с огромными русалочьими глазами.
– Доронина.
– А моя Попова. Марина Попова. Мы прошли.
Прошли Доронина
