тьма – чернее черноты.
– Заходи, живо! – лепечу я, хватая Питера за руку, и, задыхаясь, затаскиваю его внутрь. Рука Питера холодная и напряженная, а лицо… В отблесках этих существ мне на мгновение померещилось, что вместо кожи у него камень.
– Что с тобой? – вскрикнула я. Боже мой, я даже не уверена, что это действительно Питер!
– Закрой дверь, – простонал он. Голос обессиленный, но, без сомнений, это голос Питера. Его шатает. И его снова озаряет тот яркий свет снаружи. Не считая синяка, нездоровую бледность и изнуренность, выглядит он как обычно. Может, почудилось? – Дверь! – повторяет он, ловя воздух ртом. Оставив его, бросаюсь к двери, а он на ощупь ищет лежанку, но хватает пустоту. С грохотом падает, бормоча сквозь зубы ругательства.
– Дверь, – напоминаю сама себе. Сначала дверь. Заперев засов, вслепую бреду в темноте и спотыкаюсь о Питера, без сил валяющегося на полу.
– Эй, ты там дышишь? Только попробуй не дышать! Я вышвырну тебя отсюда, если ты…
Чувствую только, как дрожат мои собственные руки. Затем нащупываю на его шее пульс. Пульс бешеный, но ритмичный. И кожа нормальная. На всякий случай трогаю его лицо. Волосы, взмокший лоб, щеки. Щетина и ледяная кожа. Тоже все в порядке. С облегчением вздыхаю. А его лицо… может, это связано с духосветами? Или мне померещилось?
Нельзя оставить Питера на холодной земле, но он слишком тяжелый, чтобы затащить его на лежанку, – трясу его за плечо, но он не просыпается. Дышит быстро и неровно, постанывая, будто ему снится кошмар.
Подкладываю ему под голову куртку, которую я постоянно носила, и укрываю двумя одеялами. Больше ничего не могу сделать. Подтянув колени к груди, сижу рядом с ним, моя рука на его спине – так я чувствую, что он дышит.
Туманный серый рассвет запустил свои щупальца в сторожку, когда Питер наконец пришел в себя и, моргая, сердито посмотрел на меня.
– Что случилось? – хрипло шепчу я.
– Ничего, – говорит он, поднимаясь и потирая лицо. – Все в порядке. Выдвигаемся в путь.
Он ужасно бледный, а влажные от пота волосы прилипли ко лбу.
– Как… ничего?! Не верю, ничего не в порядке!
– Это уже твое право, во что верить.
– Что это за существа? Что они с тобой сделали? И как ты от них сбежал?
– И твое право найти себе другого сопровождающего. До деревни, о которой я упоминал, всего два дня пути.
Не может быть, чтобы он говорил это серьезно…
– Что, даже спросить нельзя?
Хочу схватить его за руку, но он отшатывается.
– Принуждаешь меня к ответу? Брось ты это дело.
Не верю своим глазам! Поначалу он меня пугал, потому что он тот человек, который смотрит прямо в глаза и не нервничает по делу или без дела. Теперь он все время пялится в землю и не дает даже подойти к нему!
– Что я такого сделала, что ты решил от меня
