обходятся без трупов и раненых. Лучше найди гостиницу и не выходи из нее после наступления темноты.
– Но у меня нет денег…
– В твоей сумке лежит кожаный мешочек с парой-тройкой монет. Маловато, конечно, но на первые дни хватит.
– Я даже не знаю, как тебя благода…
– Не стоит. – Сегодня Питер не настроен на диалог. – Мы квиты. Ну, пойдем дальше.
О чем это он? Впрочем, не важно. В последний раз полюбовавшись танцовщицей со змеей, я тороплюсь за Питером. Пробегаю мимо гигантского черного волка, который по команде делает разные трюки, шипя на хозяина, будто какой-то тигр. Мимо тощих детей, подбрасывающих друг друга в воздух и ловящих обратно.
И тут мы видим сборище людей – они молча ожидают другую забаву. Не знаю какую, потому что передо мной лишь спины, плечи и вытянутые шеи. Но в промежутке между двумя зеваками я разглядела каменный помост, на нем рабочие возводили деревянное сооружение, смутно напоминающее виселицу. Успеваю заметить фигуру, накрытую темной тяжелой тканью, но в следующий миг ее опять заслоняют спины горожан. Во рту пересыхает. Они ведь никого не повесят, да?
Наблюдать, как кого-то казнят, – нет уж, увольте. Благодарю покорно. Однако ноги сделались ватными. Подобное ощущение бывает во сне, когда пытаешься бежать, но не можешь сдвинуться с места.
– Что там такое? – непослушными губами шепчу я. Вместо Питера мне отвечает стоящая рядом женщина. Лицо у нее прямо сияет.
– Новая статуя королевы!
– Сегодня годовщина свадьбы Ее Величества, неужто ты забыла! – добавляет другая горожанка, наверное, подруга первой.
Та вздыхает.
– Страсть как хочется посмотреть, какая она!
– Ну вот сейчас и посмотришь, – дружелюбно ободряю я. Какое облегчение, что никого не казнят!
Горожанки смеются.
– Глупышка, покрывало снимут только вечером!
– И ни одна женщина в здравом уме и твердой памяти не пойдет на открытие, будет жуткая давка! Но если повезет, сейчас мы увидим туфельки королевы! – подмигивает она мне. – Бывает, когда статую ставят на пьедестал, покрывало колышется.
Они расступаются, открывая мне обзор. То, что я приняла за виселицу, оказалось подъемным механизмом. А рабочие просто крепили веревки к завешенной статуе.
– Боже мой! Знаешь, а я-то думала… – начинаю я, со сдавленным смешком оборачиваясь к Питеру.
Но Питера позади меня нет.
Испугавшись, приподнимаюсь на цыпочки и даже подпрыгиваю, чтобы оглядеться. Питер рослый, метр восемьдесят или около того, он не мог в один миг затеряться среди людей! Высоких здесь мало! Когда же я видела его в последний раз?! Разве он не заметил, что я остановилась? Краем глаза вижу, что статую поднимают в воздух и подносят к пьедесталу.
Женщины восторженно визжат, мужчины перешептываются. Не сразу осознаю, что горожанки окликнули меня:
– Погляди, вот ее туфельки! Белые!
