того, что мне до этого момента никогда не доводилось спать на кирпичном полу. У меня вон даже камешки к щеке прилипли, и шею я теперь мог повернуть лишь с огромным трудом, а левая рука так и вовсе – совсем не хотела шевелиться. Пришлось разминаться, скрипя зубами от боли и перманентно охая.
Всё же через какое-то время моё тело пришло в очень относительную норму и смогло кое-как функционировать. Тогда я подошёл к дыре в полу и, стараясь не дышать, справил нужду, обратив внимание, что струя заметно покраснела.
– Вот ведь суки, – зло пробормотал я. – Ну вы у меня ещё попляшете. Дайте только шанс…
Я сплюнул на пол, ощущая, как меня потряхивает от гнева, после чего подошёл к окошку, за которым светило солнце. Оно только-только взошло из-за тех гор, вершины которых скрывала белесая дымка. И как эта гряда называется? Да хрен её знает. Может, я на Урале? Вон и лес растёт – мощный, высокий. Он вроде бы в том регионе и должен быть таким. Правда, в мою версию не вписываются те женщины, на которых были надеты лапти, косынки и сарафаны. Я откровенно выпучил глаза, глядя на их архаичные одежды. А женщины, нисколько не смущаясь, сноровисто стирали бельё в водах реки. Неужели у них тут всё так плохо? Не могут купить стиральные машинки? Или нет электричества? Хотя вон стоят столбы линии электропередач. Правда, проводов нет. Мда, странно всё это. А может, тут живут члены секты Амишей? Ну, знаете таких людей, что отказались от множества современных технологий и удобств? Я слышал, что подобные ребята живут где-то в США. А раз мы любим перетягивать оттуда различные идеи, то почему бы на Урале не появиться представителям этой секты? Хм, интересная мысль. Возможно, отчасти я прав. Надо будет поразмыслить над этой теорией, а пока же мне лучше присесть, а то ноги подрагивают от слабости. Да ещё жрать охота, аж в животе бурчит. А кормить меня что-то не торопятся. Может, хотят уморить голодом? Хреновый был бы расклад. Он и так дерьмовей некуда, а уж если придётся подыхать от голода, то мне и вовсе – проще перегрызть себе вены, чем ждать такого конца.
И тут вдруг до моих ушей стали доноситься звуки шагов. Кто-то приближался к моей камере. Я весь напрягся, совсем не желая нового раунда избиений, и даже перестал дышать, когда шаги оборвались около двери.
Вокруг повисла звенящая тишина, а затем её нарушил грудной женский голос, который был странен тем, что говорившей даме будто бы что-то мешало двигать языком:
– Ты любышь кошык?
– Очень, – мигом заверил я, решив пока не злить пленивших меня людей.
– Тогда на тебе ножку, – всё так же по-русски бросила собеседница и из-под двери показалась кружка с водой и миска, в которой лежали бобы и какое-то мясо на тонкой кости.
– Не в этом плане! Не в гастрономическом! – заорал я, с отвращением глядя на мясо.
Женщина промолчала и потопала обратно, явно и не думая вести со мной светские беседы. Тогда я вскочил на ноги, подбежал к двери и яростно крикнул:
– Что вам от меня надо?! Что?!
Она опять ничего
