пояснила Ольга. – Мрачновато получилось. Не захотела рисовать звезды. Упрямая…
Девочка шмыгнула носом и отвернулась.
Журавлев отчего-то ощутил тревогу.
***
Он отправился в санаторий «Темное озеро» сразу после выхода на пенсию. Гражданскую, разумеется, потому что военным пенсионером он стал гораздо раньше. После контузии в Афгане его подлечили, и затем некоторое время он еще продолжал службу, получив даже звание полковника. В конце концов, однако, участившиеся приступы головной боли и, непременно следующие за ними странные сомнамбулические состояния, сделали свое дело, а медицина сказала последнее слово.
Там, в одну из жутких ночей… Когда горела и взрывалась техника его автобатальона… Когда после боя лежал, истекая кровью на спине и вглядываясь в звездную бесконечность… Впервые ощутил тогда Журавлев присутствие в мире темной инфернальной силы, стремящейся к полному уничтожению жизни.
Два с половиной миллиона погибших афганцев…
Сожженные кишлаки…
Забыть?
Но забыть не получалось.
И еще – «видения».
До госпитализации лечили афганскими травами. Видимо, в сочетании с «нормальными» лекарствами и получился необычный эффект: после головных болей – нечто вроде телепатии. Правда, не со всеми получалось. Это было неприятно – словно читать чужие письма.
С годами, к счастью, приступы стали реже, и «эффект» прошел.
Остатки афганского отвара, однако, сохранил. На всякий случай. Даже с собой сюда взял.
И вот, неожиданно – пригодился!
Сегодня под утро страшно разболелась голова. Во сне увидел свой полк, горящие бензовозы, афганского старика, посылающего проклятия.
А потом увидел девочку. Афганскую. Она смотрела на него с ужасом, а вокруг бушевало пламя.
Как она похожа на девчушку, с которой познакомился.
На Ангелину!
Выпив отвара, смог уснуть.
***
Получив сухой паек, энтузиасты во главе с инструктором Игорем вышли в поход. Пройдя дамбу, свернули направо, и тропа повела их вверх. По сторонам густели кустарники и деревья; между ними виднелись поляны с папоротниками и прочей растительностью; воздух был наполнен хвойными ароматами, треском кузнечиков, криками и трелями птиц.
По приобретенной еще в Афгане привычке Журавлев шел замыкающим.
Какая благодать! В городах – суета, толчея, склоки. А здесь – мир и покой. Даже комаров нет.
Кстати, интересно: тайга, а комаров – нет, хотя вчера – надоедали. Да ведь не только комаров нет: бабочек и стрекоз тоже не видно. И – оводов. А друзья говорили, что в тайге оводы – самые неприятные твари.
Впереди раздался восхищенный визг:
– Белка, смотрите, белка!
Народ остановился, защелкали фотоаппараты и телефоны-смартфоны.
– А вон – еще! – снова послышался восторженный вопль.
Красавица!
