свой причудливый дом. И им казалось, что жизнь вполне себе удалась.
Но вернёмся на улицы Нормвилля. Сейчас семейство людей прогуливается по Старой площади мимо рынка, где уже выползают занимающие места торговцы и где всегда одинаково пахнет смесью из несвежих овощей, залежалой рыбы и протухшей воды в фонтане. Раньше его вода, подсвечиваемая всеми цветами радуги, вырывалась из ручек и ртов забавных существ, сидящих на кованом дереве. С тех пор одни из них висят вниз головами, прилепившись к веткам, другие «застыли в прыжке», держась над землёй с помощью тонких креплений. Сейчас фигурки заржавели и позеленели, став похожими на лесных троллей. Везде разливается еле различимый сероватый туман, туман нормвилльской скуки.
А вот и Ловцы, целый отряд. У них такие же скучные лица и сильно потёртая экипировка. В ход идёт всё, подсмотренное у людей (охотничьЕ снаряжение всех эпох и народов).
Было бы что ловить… Но как всегда, вокруг одни лишь серенькие желания. Скука прячется в углах офисов и домов, пронизывая воздух и даже ветер. Скука застаивается в лужах и фонтанах, скатывается с крыш вместе с дождём.
Глэды проходят мимо кофейни.
На первых этажах непрозрачные с безразличными лицами попивают свой кофе. На каждом выступе и карнизе прямо над ними прозрачные с такими же лицами пьют кофе свой. А тот юный шнырлик скачет с охапкой газет по козырькам кофеен. Похоже, ему тоже всё надоело, и потому он так невнимателен: Один порыв ветра – и газеты разлетелись по всей округе. Но и люди-газетчики больше не рады своей работе. Ску-чно-то как!
Но вот в стороне мелькнул какой-то всполох. ГОЛУБАЯ МЕЧТА?! Не может быть! Это известный в городе музыкант. Он несёт в заплечном футляре скрипку и что-то напевает себе под нос. Наверное, сочинил новую симфонию или просто хорошую мелодию, вот и получилась мечта.
– Чего уставились? – огрызается сидящий на его футляре шнырлик. Тянуч с ним знаком. На ногах человечка шикарные охотничьи ботфорты, на голове яркая шляпа с пером, а через плечо перекинут плащ матадора. На боку – почти целая ковбойская верёвка-лассо, а в руках игрушечный – старенький, но всё ещё рабочий сачок для бабочек. – В вашем захолустье не видали такой необычной радужки, да?! – хвастается везунчик. Мечта, подвешенная как брелок на его кисти, качается, сияя нежным голубым светом. И манит, и манит… Он и сам немного светится изнутри, будто бы проглотил северное сияние.
На площади останавливается движение. Все пытаются разглядеть мечту, протиснуться к ней поближе. Повсюду слышен завистливый шёпот: «вот у меня была необычка, так та в три раза больше этой была». «А я тут такую радужку отхватил! А внутри ещё десять…, нет, сто таких, как эта»!
– А твой-то всё пилит на кротабасе? – бросает шнырлик Тянучу.
– На контрабасе, – поправляет его тот.
– Неважно,
