где же вы будете спать?
Никита представил себе маленькую двухкомнатную квартирку без прихожей, в которой каморка Вольдемара служила одновременно и гостиной, и столовой, и классом, где он давал уроки физики балбесам, поступающим в университет. Комнату, где обитали мама и сестра, Самолетов не видел, но, похоже, она была еще меньше.
– Ну, на той кровати, где я ночевал, – как можно более непринужденно, но уже без особой надежды, предложил Никита.
– Ты хочешь на ней разместиться вдвоем?
– Нет, нас тут еще пять человек с чемоданами… – начал злиться на себя, на Вольдемара и на весь мир Никита. – Конечно, вдвоем. Обещаю тишину и порядок.
Он почти физически почувствовал душевные муки человека, находящегося на том конце провода.
– Ты только пойми меня правильно, – после минутной паузы начал его бывший друг, – у меня на руках мать и сестра, и…
– И?.. – уже все понял Никита.
– … и они не поймут, если ты будешь ночевать здесь с девушкой.
Никита представил себе вечно раздраженную, измученную здешней жарой маму Вольдемара. Затем он вспомнил его давно потерявшую надежду выйти замуж очень амбициозную тридцатилетнюю сестру, не способную, а скорее и не желающую ни выучить иврит, ни найти здесь хоть какую-то работу. На секунду ему стало невыносимо жаль придавленного столь тяжкой ношей Вольдемара – умного и романтичного юношу, писавшего когда-то очаровательные грустные стихи на полях физических расчетов.
– Извини, Вовка, я об этом не подумал, – вдруг понял всю нелепость своей просьбы Никита.
– Ты только не обижайся, – грустно ответил Вольдемар. – Если бы ты был один, тогда нет вопросов…
– Ладно, ладно, не оправдывайся, я не обижаюсь.
– Ты еще заедешь перед отъездом? – поинтересовался Вольдемар, проявляя весьма обидное для Никиты пренебрежение к Глории, о которой он даже не спросил.
– Посмотрим, как все сложится. Бывай…
– До встречи, звони!..
Никита повесил трубку и посмотрел на прижавшуюся к нему худеньким, но очень горячим телом Глорию.
– Ну что будем делать, птенец? Кажется, на одну ночь нам придется стать бездомными дервишами. Устроимся спать прямо в каком-нибудь парке. Или помнишь то место возле крепостной стены вокруг Иерусалима, где валялись парочки туристов? Не знаешь, здесь палатки случайно нигде не продают? Впрочем, я забыл: сегодня же все закрыто.
– Хочешь, я научу тебя говорить на иврите? – неожиданно спросила она.
– Давай, научи меня какому-нибудь страшному ругательству. Я скажу его в адрес того, кто придумал устаивать раз в неделю праздник для лентяев.
– Нет, я тебя научу другому выражению. Ты будешь говорить его в мой адрес, – Глория обняла его двумя руками за шею. – Скажи: «Они».
– Они – полные коз… – она быстро зажала его рот своей маленькой ладошкой, так что он почувствовал сладко-соленый вкус ее пальчиков.
– Прошу
