мне свою «сокровенную тайну», тогда я обдумаю и решу, могу ли я принять участие в этом деле.
– Видите ли, – сказал юноша, – я тайком от родителей взял у этого ростовщика под проценты тысячу тенге. Сегодня я могу их вернуть. Когда же это сделать, если не ночью. Ночь – хранительница многих тайн.
– Так и быть, – согласился я. – Хоть мне смертельно не хочется вхо-дить в дом Кори Ишкамбы, я не могу отказать тебе. Пойдём вместе.
***
Около десяти часов мы пустились в путь. Ночь была тёмной и безлунной. В такие ночи нелегко ходить по узким, извилистым, неосвещённым улочкам Бухары. Хорошо ещё, что в тот день выпал снег. Слабый отраженный свет от него давал возможность видеть, куда мы ступаем, и не натыкаться на дома и ограды, не попадать в рытвины.
Мы добрались уже до квартала Кемухтгаран, где жил Кори Ишкамба, когда услышали за собой конский топот. Это был миршаб, объезжающий со своими людьми улицы. Они орали во всё горло, били в медные барабаны, привязанные к луке седла. Дело в том, что миршаб и его люди сами боялись разбойников и по ночам не осмеливались к ним приблизиться. Они предпочитали хватать попадавшихся им на пути честных людей, а потом брать с них выкуп. Если схваченные не могли откупиться, их сажали в тюрьму.
Мы с приятелем сначала растерялись, не знали, как быть. Броситься бежать, – люди миршаба сразу смекнут, что мы честные люди, и кинуться в погоню, схватят нас. Выйти на встречу – так миршаб сразу увидит, что нас бояться ему нечего: добыча сама далась ему в руки.
Приятель мой не на шутку перепугался. Попадись мы – ему бы пришлось откупиться частью тех денег, которые он нёс Кори Ишкамбе.
Нас могли и задержать, бросить в тюрьму, а в этом случае открылась бы тайна, которую приятель так тщательно скрывал от отца.
Я успокоил его, уверил, что бояться нечего, велел следовать за мной, а сам стал осторожно пробираться вдоль стен. У лавок продавцов красок отряд миршаба почти настиг нас. Прячась в тени крытых рядов, мы поднялись на суфу одной из лавок. Отломив небольшой кусок кирпича и взяв его в руку, я приготовился ко всяким неожиданностям.
Сообразив, что мы спрятались в тени крытых рядов, люди миршаба окликнули нас, желая узнать, не разбойники ли мы.
– Кто идёт?
Вместо ответа я швырнул в их сторону обломок кирпича. Они решили, что мы разбойники. Миршаб, замыкавший свой отряд, повернул коня назад, поскакал в переулок, где торгуют углём, затем по направлению к своему сторожевому посту у базарного перекрёстка. Отряд устремился за ним, перестав бить в барабаны и кричать. Когда они исчезли из виду, мы вышли из-за укрытия. Обогнув зловонное болото, куда стекала грязная вода со всего квартала Кемухтгаран, мы свернули налево, в тупичок, к дому Кори Ишкамбы.
***
Приятель предупредил меня, что я должен тихо стоять сбоку от ворот, не говорить ни слова, не производить не малейшего шума.
– Если
