style="font-size:15px;"> Агнесса вновь садится за стол, берёт перо и пишет:
«Эпистола III. О душе.
Мой милый друг, опять мы вместе.
Итак, давай поговорим?
Скажи мне, что тебе известно
О том, что есть у нас внутри?
Промчатся годы – все истлеет:
Железо уничтожит ржа,
Безмолвным прахом станет тело.
Но что останется? Душа…
Что это? Ангела дыханье?
Свет Благодатного огня?
Небес далёких гимн сакральный?
Первопричина бытия?
Душа, душа… она похожа
На свет свечи, разящий мрак,
На блеск звезды, по воле Божьей,
Сверкающей на небесах…
Душа моя, свети, сияй!
И никогда не угасай!»
Агнесса кладёт в сторону перо, откидывается на спинку кресла и постепенно засыпает. Распахивается окно, резкий порыв ветра разом задувает свечи, становится темно.
Девушка просыпается. Отражение в зеркале искажается, из глубины появляется оскаленная морда Змея.
Агнесса
(осеняя себя крестным знамением)
Сгинь, сгинь, исчезни, тёмный дух!
Нечистой совести проказа,
Озлобленной души недуг,
Рассыпься в прах!
Агнесса пробует убежать, но руки и ноги девушки опутывают цепи.
Змей вылетает из зеркала и предстаёт перед Агнессой в полный рост – гигантский, покрытый чёрной блестящей чешуёй, с огромными перепончатыми крыльями.
Змей
Для тех, кто связан
И с хромоногим рогачом,
И с лучезарным херувимом,
Уловки смертных нипочем.
От колыбели до могилы
Мы слышим духов голоса,
И видим тайные знаменья.
Для нас открыты небеса,
Мы черпаем свои сужденья
Из вечной книги бытия.
В ней – яркий свет звезды упавшей,
Тепло угасшего огня
И сотни призраков, восставших
Из подземелий родовых,
Бредущих по земле уныло
И в страх ввергающих живых
Всем тем, что будет, есть и было…
Я всё могу! Что получить
Желаешь ты на этом свете?
Ты хочешь в облаках парить?
Мечтаешь обрести бессмертье?
На все вопросы знать ответ
И потаённые причины…
Агнесса
Нужды в твоих услугах нет.
Я вижу суть, а не личину.
Твоим названьям несть числа –
Мамона, Люцифер, Иуда…
У лицедея нет лица,
Как нет души у душегуба!
