вытяните руки. Теперь левую руку положите поверх правой, повторяя процесс слияния плоскости чувств с плоскостью разума. Таким образом вы накапливаете в организме и покой, и силу. Теперь вы в буквальном смысле слова излучаете покой.
Продолжительность упражнения – сорок секунд.
Отдых – всегда отдых. Распрямитесь
Стена, к которой вы смогли прислониться, дверь, о которую вы смогли опереться, всякий раз должны пробуждать в вас образ согбенного под грузом забот человека. Как же тяжело ему (то есть вам) приходится!
Слышите, как кричит ваш позвоночник: «Ну, пожалуйста, прислонись вон к той стеночке, распрями плечики, дай вздохнуть полной грудью, напитай легкие кислородом, этим горючим жизни! Пожалуйста, подари мне чуточку здоровья».
Наденьте обувь без каблука (а еще лучше вообще снимите туфли) и прислонитесь спиной к стене или двери.
Вскиньте руки вверх вдоль стены в виде латинской буквы U.
Локти, предплечья и запястья должны касаться стенки. Если не получается, прижмите к стене хотя бы кончики пальцев.
Медленно, не отрывая от стены, поднимите ваши руки еще выше и сосчитайте при этом до пяти.
Затем так же медленно опустите руки вниз, считая при этом до пяти. А потом еще раз повторите упражнение.
Руки вверх, считаем до пяти. Руки вниз, считаем до пяти. Ваш затылок непременно шепнет вам при этом: «Чем чаще ты будешь так делать, тем моложе будет чувствовать себя твое тело».
Продолжительность упражнения – двадцать секунд.
И почему меня понесло взглянуть на окрестности вокзала?
Все вокруг меня жило движением. Не было вообще ничего статичного. Тысячи нищих существ чем-то там торговали, требовали моего внимания. Повсюду стучали молотки, кто-то что-то пилил, торговался и ссорился, стирал, что-то куда-то тащил, готовил. Молодая женщина в наглухо застегнутом кительке-халатике взвешивала овощи. Старая женщина сидела на маленьком стульчике под сушащимися на веревке панталонами и вязала.
А я все дальше пробиралась в сумятицу старого, перенаселенного квартала. Здесь люди жили из отчаянного упрямства. Куда я иду? Ведь я ничего не потеряла здесь. Я же здесь незаконно вторгнувшаяся из внешнего мира персона. Мне и в самом деле казалось, что при моем приближении вокруг становилось тише, на меня глядели во все глаза и смолкали.
Сколько же людей живет в этих темных, продуваемых всеми сквозняками пещерах? Что они делают, если, не дай бог, заболеют? Как зарабатывают на хлеб свой насущный? Мне стало холодно. Захотелось убежать прочь. Весь квартал напоминал гнилое яблоко. Прочь от этих дырявых крыш, от этих влажных стен, от этих оборванцев!
Автоматически я стремилась добраться до высоток, силуэты которых чернели нафоне холодно-красноватого вечернего неба. Там – порядок и чистота, там я почти как дома. Но квартал бедноты не отпускал. Из ворот какой-то фабрики хлынула толпа народа.
Такси! Но, кажется,
