это правда. Но ее сомнения не так легко изгнать, как и джинна из дома. Почему из всего множества лавок, продавцов и антикваров Стамбула он выбрал именно эту лавку и меня? Мир прост, но не чист. А этот парень в правильном костюме и с неправильным лосьоном после бритья кажется слишком чистеньким. Айше Эркоч закрывает книгу и отодвигает от себя конверт, набитый купюрами по пятьсот евро.
– Вы меня искушаете, но я не могу принять эти комиссионные.
– Можно поинтересоваться, почему?
– Вот вы говорите, что я могу достать всякие редкие предметы, а все потому, что я выстроила сеть дилеров, антикваров и экспертов. Выстроила, благодаря непосредственному общению, и ревностно охраняю. Это очень мелкий бизнес. Все друг друга знают, и слухи разносятся, словно пожар. Репутация – вопрос жизни и смерти. Когда узнали, что Юнал-бей распространяет казахские подделки под видом миниатюр эпохи Тимуридов, он сбежал, а через две недели от стыда пробил на машине ограждение Босфорского моста. Может быть, вы слышали об этом в новостях? Я знаю своих поставщиков и агентов и знаю своих клиентов, многие из них очень состоятельные и влиятельные люди, но все делается по личной рекомендации. Я не сомневаюсь, что ваш источник подлинный, и именно мумия из Александриетты всплыла в Стамбуле, я солгу, если скажу, что не испытываю сильнейшего соблазна. Но в нашем деле существует этика. Мне очень жаль, мистер Акгюн.
Мужчина прикусывает нижнюю губу и наклоняет голову.
– У вас есть моя карточка. – Он поправляет запонки на рубашке. – Надеюсь, вы передумаете.
– Поверьте, ничто не доставило бы мне больше удовольствия, чем отыскать Медового кадавра, – говорит Айше.
Она протягивает руку. Рукопожатие Акгюна твердое и бесстрастное. Между ними не происходит никакого обмена информацией. Айше ждет на балконе, пока Акгюн спускается по лестнице. Глаза Хафизе расширяются, она простирает руки в изумлении, когда за гостем закрывается дверь. Она наблюдала, как и обычно, за сделкой по скрытой камере. Ее жест говорит: вы что, отказались от миллиона евро?
Да, говорит ей Айше, когда Акгюн уходит. Ты еще не нюхала его лосьон после бритья.
Его любовь пришлась на военное время. В конце лета Георгиос Ферентину оторвался от красивых, но абстрактных сплетений статистических регрессий и сложных алгоритмов и увидел развевающиеся кудрявые волосы и восхитительные скулы Арианы Синанидис на другой стороне бассейна Мерьем Насы. Юный рьяный старшекурсник был вовлечен в длительную воинственную переписку с ливанским экономистом из Нью-Йорка. Оппонент Георгиоса считал, что мир формируют случайные события, которые лежат вовне прогностической теории. Люди и их жизни бултыхаются на волнах вероятности. Георгиос в ответ заявлял, что теория сложных систем сглаживает пики и впадины случайности до уровня повседневной банальности. Все бури в конечном итоге стихают. Тем летом они спорили через Атлантику, отправляя легкие синие конверты
