практически готов был «совершить акт правосудия», то сам едва не стал жертвой? Негодяй, несмотря на неказистый вид (форменный сморчок?) обладал недюжинной физической силой и ловкостью, а также «железным» захватом своими пальцами – крючьями?!…
– «Но тогда я тщательно приготовился, и именно это и спасло мне жизнь?! А теперь?»
– «Это ничего не меняет! Возьми себя в руки, успокойся и действую согласно первоначальному плану! Никакой «отсебятины» или дурной инициативы – импровизации?! Стань уверенней! Жертва должна почувствовать твое превосходство и силу? Ты должен подавить волю жертвы на сопротивление и надежду на положительный исход поединка? Такова жизнь, таковы правила!? Побеждает тот, кто сильнее! Закон гладиаторов и киллеров?! Это право «сильного» на Жизнь, старик…»
Из ступора меня вывел… случайный прохожий, проходящий мимо и явно спешащий по своим делам местный житель:
– Нет, парень, такие собаки от кого попало еду не возьмут! Не такое у них воспитание, чтобы якшаться с кем не поподя? Здесь чувствуется порода!? Это тебе не дворняга, какая-нибудь подзаборная? Тут воспитание чувствуется! А-ри-сто-кра-ти-чес-кое! – последнее слово мужик лет шестидесяти произнес как-то нараспев, смакуя тот факт, что ему то «все ясно как божий день, а этому олуху (то есть мне?), который из милосердия решил «покормить собачку (!)», не понятно, почему это благородный пес свой нос воротит от предлагаемого «хот – дога»?!
– Это почему же? Ведь сразу видно, что собака голодная и не ела несколько дней!? – Я изобразил из себя чуть – чуть обиженного простака – «деревенщину неотесанную». Станиславский отдыхает!
– Собака голодная? – съехидничал мой собеседник. – Да если хотите, это хорошо дрессированный бойцовский кобель немецкой овчарки. Они воспитаны еду брать только у хозяина или с разрешения хозяина и ни у кого больше! Это разве не понятно?
– Да, сэр! Это понятно! Но ведь собака-то голодная?! Извините, я хотел сказать – кобель!
– Вот чучело бестолковое! Так ничего и не понял!? – только и буркнул в ответ мой случайный «визави» и побежал дальше «по своим делам».
«Беги, беги, умник!» – я даже не обиделся. Я даже поблагодарил мужика, за то, что я успокоился. Ко мне вернулось мое хладнокровие и мой холодный рассудок. Боец Буч уже не казался мне «призраком Баскервиля». Мне стало даже жалко пса. «Жертва воспитания? Вот это да?! Надо же? Готов умереть с голоду, если нет разрешения или одобрения идиота Хозяина?! Какая поистине собачья преданность! А вот хозяин-то твой – подлец!? И одобрения его не будет, потому что он тебя предал, Мистер Буч! Он тебя просто на просто мне «заказал»!?»
По-моему, последние слова я произнес вслух или мне это только показалось? Но странная метаморфоза вдруг произошла с псом! Он чуть наклонил свою огромную голову, внимательно или даже с неподдельным интересом посмотрел на меня и издал звук удивления нечто вроде человеческого «Вау!» Глаза
