кушетку и предложил кофе.
Парень был настоящий красавчик. Неместный. Лет тридцати с небольшим, высокий, с четким геометричным торсом. Гладко выбритый, но с запавшими усталыми глазами, необычно светлыми, с глубокими тенями под веками. Голос спокойный, мягкий, располагающий к себе.
– Где хотите набить? – спросил я, протягивая ему кофе.
Он закатал рукав рубашки и протянул мне руку. На внутренней стороне предплечья, от запястья до локтя, друг под другом были набиты женские имена и даты.
– Вот здесь, внизу, набейте одно имя. Лея.
Я внутренне выругался. Все с тобой ясно. Ну и кретин. Вести список своих бывших, да еще и таким тупым способом.
– Вот это список, амиго! – вслух произнес я, – ничего, что на «ты»?
– Ничего, – сухо отозвался он.
– Я Томас, – стараясь разрядить атмосферу, продолжил я.
– Виктор.
– Неместный? Сразу видно европейскую стать.
– Британия.
– Твою ж мать! Are you kidding? – расхохотался я и хлопнул себя по колену. Неприязнь к красавчику тут же прошла. Да, список подружек на теле – это очень в стиле моих соотечественников.
Разговор завязался на родном, мой сегодняшний гость потеплел, глотнул кофе и улыбнулся. Доброй, открытой улыбкой – женщины такие обожают. Красавчик, что с него взять. Только глаза оставались очень утомленными. Видать, он из сорта этих сентиментальных парней, которые не спят по ночам из-за разбитого сердца. Сам-то я любил только однажды, и когда мы расстались – чуть не сдох, уж поверьте, но зато после стал непробиваем для этих дел. Сходить с ума по смуглой коже и корчиться в агонии на ее теле – да, но как только женщина покидала мою постель, я тут же забывал ее.
– Да ты настоящий ловелас, ВиктОр, – сказал я, вбивая в загорелую кожу краску, – это все твои возлюбленные?
– Они все мне очень дороги.
Он прикрыл глаза и откинулся на кушетку, давая понять, что тема закрыта.
Несмотря на то, что рисунок состоял из одного слова, краску требовалось наносить в два приема. Виктор пришел еще раз, и теперь был свеж, весел и разговорчив. Он совершенно очаровал нашу Ками с ресепшена, буквально разок взглянув на нее. Я и сам был рад ему, ведь как бы прекрасно ты не чувствовал себя в другой стране, ты остаешься мигрантом, чужаком, и, встречая своих, неосознанно тянешься к ним и стараешься продлить знакомство.
После того, как вбил второй слой краски в «Лею», я неожиданно для себя предложил Виктору выпить и прогуляться по Ла Боке. Мне необъяснимо хотелось узнать о нем что-то большее, чем то, что он коллекционирует женские имена на своем предплечье. Вечер был субботний, летний. (Я до сих пор не мог привыкнуть к тому, что лето здесь наступает в декабре, а зима – в июне.) К моему удивлению, Виктор согласился, и мы вместе вышли из салона и направились в сторону моего любимого квартала.
Ла
