style="font-size:15px;"> В первых числах октября, после недельной дождливо-сопливой хандры, облака вновь рассеялись, высвободив из своих печально-осенних недр такое желанное и несколько подзабытое солнышко. Старая доска быстро подсохла, а чёрная слизь в её трещинах, свернувшись, затвердела.
Часа в два пополудни на берегу заросшего камышами озерца возникла шумная компания молодых людей и девушек.
– Вон лавочка! – обрадовался прыщавый рыжеволосый юноша с пакетом, набитым синими банками «Балтики» и пачками сухариков.
– Ну, наконец-то! Я уже устала таскаться по этому дурацкому парку! – капризно всплеснула руками полная девушка с ярко накрашенным лицом.
– Это того стоило, – галантно успокоил её серьёзный бритоголовый парень в тёмном осеннем пальто. – Это самое лучшее место здесь. Про него мало кто знает. Вон Тёма с Алкой сюда постоянно ходят зажиматься.
Тёма с Алкой, игриво переглянувшись, молча сели – Тёма на лавочку, Алка на Тёмины коленки. Полная девушка удовлетворённо припарковалась с левого краю. На правый же край прыщавый юноша выгрузил «Балтику» и сопутствующее солёно-хрустящее.
– А ещё сюда Козерог любил приходить, – добавил бритоголовый и засмеялся.
Засмеялись и полная с прыщавым. Даже Алка улыбнулась, кокетливо стрельнув глазками в сторону Тёмы. Он не смеялся. Чёрная слизь размякла под его телом и стремительно всосалась внутрь, пройдя вдоль позвоночника до головы.
– Козерог больше сюда не приходит! – расплёскивая пиво, умирал от смеха прыщавый. – Его время вышло!..
– Да ладно! – прыснула полная. – Он, поди, и сейчас здесь, спрятался где-нибудь там, в кустах, и сечёт за Алкой!
– Точно! – бритоголовый сделал несколько шагов к кустам. – Козерог! Козерог, выходи, не бойся! Тёма тебя не тронет!..
– Да хватит вам!.. – засмущалась Алка.
А Тёма, порывисто спихнув её со своих колен, резко встал и ушёл.
– Чего это он? – испугался прыщавый.
Бритоголовый запоздало спрятал улыбку. Полная зачем-то полезла за телефоном. Алка недоумённо пожала плечами.
Вечером этого же дня Тёма со стеклянными глазами сидел в своей комнате в студенческом общежитии. Чёрная слизь прилипла в расщелине между полушариями мозга и клокотала, причиняя невыносимую боль. Заплаканная Алка сидела на соседней кровати и смотрела на Тёму.
– Ну что мне сделать-то теперь? – умоляюще проговорила она.
Он промолчал.
– О чём ты думаешь, Тёмочка?
– Я не думаю. Я не могу думать. Я просто вижу – и всё.
– Что ты видишь?
– Вагину.
– В смысле?
– Я вижу вагину. Она стоит у меня перед глазами – со всеми складочками, впадинками, выпуклостями, волосками, цветом, я даже запах её чувствую.
– Ну,
