вооруженными силами Земли, и мы предоставили ему определенные привилегии, – спокойно объяснил Сифор.
Амин пожал плечом, давая понять: ему не расхохотаться достаточно громко, чтобы отдать должное этой шутке.
Они нагнали старика, и Сифор представил Амина:
– Ваше превосходительство, это разбойник Амин.
Старик вежливо кивнул:
– Всегда приятно познакомиться с товарищем и гражданином. Хотя, сударь, вынужден предупредить: когда восстановится мир, мне придется со всей суровостью взяться за вас. – Во взгляде президента мерцал мрачный огонек. – Но не будем сейчас об этом. Быть может, вы расскажете мне, что творится за стенами этого маленького уголка республики? Разбойники уж точно путешествуют. – Его голос сделался задумчивым. – В наши дни все сидят на месте – вероятно, потому, что перемещаться стало так легко.
Амин, казалось, забавлялся, отвечая старику в той же велеречивой и вежливой манере. Сифор оставил их за дружеской беседой и отправился в лазарет.
Врач в сером одеянии вправлял сломанную лодыжку. Несмотря на его резкий оклик, мальчишка сел на койке.
– Сифор, можно мне остаться? – с тревогой спросил он.
– Да, – кивнул Сифор. – По крайней мере, пока. А теперь не дергайся.
Он стоял рядом, пока врач не закончил свою работу. Потом посмотрел на влажное от пота личико и спросил:
– Аятен, почему ты хочешь остаться? Почему не желаешь вернуться домой?
Его бледные тонкие губы тронула улыбка.
Врач ушел.
Мальчишка нахмурился, подбирая ответ. В глазах промелькнул страх.
– Я не хочу домой, потому что… потому что это не люди – отец, его женщины, все они. Это животные.
– Все люди – животные, – тихо возразил Сифор.
– Когда я был маленьким, считал их богами. Верил, что все мы – боги. Да и как иначе? Машины поднимают тебя в небо, стоит лишь шевельнуть пальцем, трансмутаторы синтезируют еду, одежду, дома, оружие стирает в порошок, ленты с картинками показывают, что и как делать, – сколько у нас всего! Но постепенно я понял: что-то не так. Все эти прекрасные приспособления не вяжутся со скученностью, в которой мы живем, с бесконечными сварами, завистью, убийствами. Ни у кого не появляется новых идей. Никто ни о чем не думает. Никто не может ответить на мои действительно важные вопросы – и ленты с картинками тоже. Там не объясняется, почему мир должен заканчиваться на границах Росселя, почему к нам никогда не являются чужаки, а если являются, мы их убиваем, и почему, несмотря на все эти чудесные дары, мы живем, словно звери в пещере!
Лицо мальчика горело от волнения и облегчения – он наконец-то смог выговориться. Сифор положил руку на его худое плечо.
– Долгое время я убеждал себя, что это лишь проверка, – продолжил тот. – Что они смотрят, достоин ли я Росселя. И однажды я докажу, что достоин. Тогда откроется дверь в настоящий мир, большой и гостеприимный,
