align="center">Глава 11
Риэль
«Существует множество толкований Пророчества Ариавы. Некоторые исследователи полагают, что его предсмертные слова – это всего лишь бессмысленный бред великого, но уже гибнущего ума. И все же все историки сходятся во мнении, что, несмотря на войну, разделившую людей, несмотря на кровь, запятнавшую руки как людей, так и ангелов, ангел Ариава искренне любил святую Кейтелл, повелительницу солнечного света, – и эта любовь спасла нас всех».
Через два часа король объявил перерыв, и стражники проводили Риэль в одно из боковых помещений.
Она буквально упала в первое попавшееся кресло, настолько уставшая, что ей стало дурно. После короля ее атаковали вопросами члены совета: каково это, управлять столькими стихиями одновременно, и как с этим может справиться один человек, ведь возможности его тела не беспредельны? Ощущается ли магия ветра иначе, чем магия огня или земли, или для нее в этом нет разницы?
Чему ее учил Тал все эти годы? Не пытался ли он убить ее, чтобы проверить ее способность управлять стихиями?
Как он это делал и сколько раз?
Как она боролась с инстинктивным желанием спастись? Какое непостижимое, невероятное свидетельство самообладания она проявила! И куда же, спрашивали они, делось это самообладание во время скачек?
Они позволили ей присесть, по крайней мере на некоторое время, пока она отвечала на все эти бесконечные вопросы, и, тем не менее, она чувствовала себя такой измученной, как будто только что снова участвовала в скачках, причем не в одних.
В тот момент, когда она закрыла глаза, двери распахнулись, и в комнату вошел Одрик.
– Оставьте нас, – приказал он стражникам.
Охранники не двинулись с места. Повисла напряженная тишина, все замерли.
– Я думаю, что если бы леди Риэль хотела убить меня, – заявил Одрик, – она бы сделала это давным-давно. Приказываю, оставьте нас.
Охранники вышли.
Теперь Риэль окончательно пришла в себя. Она встала, ее сердце бешено колотилось. Что же ему сказать? Как начать разговор?
– Одрик, – произнесла она, ее голос казался бесцветным, под стать бледному лицу. – Прости, что не сказала тебе…
– Я понимаю, почему ты этого не сделала. Боже, Риэль, я… пожалуйста, не извиняйся. Как ты себя чувствуешь? С тобой все в порядке?
Она тихонько фыркнула и слабо улыбнулась.
– Не совсем.
Одрик подошел к ней, взял ее руки в свои. Его большой палец ласково, как поцелуй, коснулся ее запястья.
– Я не могу простить их за то, что они с тобой сделали. – От каждого прикосновения его пальцев у нее сжималось сердце.
– Ты имеешь в виду отца и Тала?
– Им должно быть стыдно за свою трусость.
– Ну,
