самолечением, разбирала, что собственно так злит. Возникла картинка: просыпаюсь утром, а у меня полный дом коммивояжеров, заглянули на всякий случай, вдруг, что понадобится. И, заметьте, не за дверью скромно дожидаются, а вломились, оккупировали гостиную, столовую и даже спальню. Хамское, беспардонное вторжение в личное пространство.
Только-только я справилась с эмоциями и почтовыми спамами, подоспела пора телефонных террористов. Они все знают, что мне нужно, требуют, чтобы я их слушала, и отключаются только после указания точного направления – «в» или «на». Юристы и банковские клерки, администраторы салонов красоты и медицинских клиник – все жаждут комиссарского тела, то бишь, моего времени и денег.
Мне жаль телефонных спамерских агентов, работа тяжелая, посылают через одного, платят мало. Но себя-то жальче. Что ж вы ломитесь в мою жизнь со своей неустроенностью? У меня и на приеме таких хватает. Так они мне деньги дают, а вы хотите отнять, и я вас за это не люблю.
Агрессивная реклама, торговля или агрессия самих торговцев? Кстати, придумала для них самое изощренное наказание: Запереть с телефоном на недельку и принуждать каждые полчаса (буду милосердной, не через 15 минут) слушать спам – предложения.
Ребята, давайте жить дружно, не будем ходить без спросу в чужую жизнь. Нам телеящик, баннеры, шманеры и без того рекламой мозг вынесли, аж буквы забываем, не то что место, где кошелёк хранится, из которого надо за всю рекламную дребедень платить.
Скажите мне, где копать
Время десять утра, будний день. Алкоголики в «Топольках» (их местная явка) галдят уже вполне бодро. Я иду в магазин, они явно уже вернулись из него пару раз. Расслабившись на травке, в тени старых деревьев, живо обсуждают дела насущные, возможно, самые важные, где взять денег на следующую бутылку. Тянет подслушать. Но кто ж выдаст великую тайну? Ещё и накостыляют. А очень хочется знать, где она, пресловутая тумбочка, из которой неработающие мужики ежедневно, годами тягают деньги на круглосуточную опохмелку. Вы скажите мне, где копать, и я буду копать. Но в ответ слышится только знаменитое: «Пилите, Шура, пилите».
Разочарованно вздыхаю, плетусь дальше, прикидывая, как распределить содержимое тощего пенсионного кошелька на необходимые вещи. Что за чертовщина происходит на горячо любимой родине всю мою сознательную жизнь? Тумбочки нет, а причины (всегда оправдательно объективные) жить плохо и тяжело есть. Но ведь я не дура, не лентяйка, зарабатываю головой, помогая себе в быту руками, независимо от обстоятельств, а денежек всё мало и мало. Иногда чуть больше, но в основном гораздо меньше. Хотя на блюдечко с голубой каёмочкой не рассчитываю, но хотелось бы за ударный труд по возможностям получать по потребностям. Короче, хочешь пой, а хочешь куй, всё равно ничего не получишь.
«А ты хотела бы жить как Чубайс или Березовский?»– спрашивает подруга в ответ на мои размышления вслух. «Березовский уже не живёт. К тому же он плохо кончил,– отвечаю я.– Но жить, как они, я бы
